— Отдай, Джерри!
Ивон кинулась к нему, но Джерри сжал стакан в руке и поднял его высоко над ее головой. Ивон попыталась подпрыгнуть, но Джерри был гораздо выше ее. На секунду в памяти Ивон что-то промелькнуло, но воспоминание было настолько обрывочным и невнятным, что она не придала ему значения. Ее охватила слепая ярость. Ярость на человека, который не только отнял у нее этот проклятый виски, но и заставил ее разувериться в самом светлом чувстве — в любви.
— Отдай немедленно, Джерри! — снова крикнула она. — Не то я…
— Ивон, — уже тише и спокойнее перебил ее Джерри. В его голосе слышалась мольба. — Пожалуйста, Ивон, не надо. Давай попробуем начать все сначала.
— Сначала?! — Ивон посмотрела на Джерри, как на сумасшедшего. — Опомнись, Джерри! Как можно начать сначала то, что разбито, растоптано, опошлено наконец! Отдай мне этот чертов стакан! Может быть, это единственное, что у меня осталось!
— Нет уж. — На этот раз в голосе Джерри звучала холодная ярость. — Если хочешь, пей, дорогая. Только не в нашем доме! Нечего уподобляться своему алкоголику папаше!
Ивон и сама не поняла, как это произошло, но уже через секунду ее рука поднялась и проехалась по щеке Джерри. Джерри потрогал щеку и посмотрел на Ивон так, словно до него все еще не дошло, что случилось.
— Ивон, что ты делаешь?
— То, что ты заслужил. — Ивон развернулась и направилась к двери. Мимо нее со свистом пролетел какой-то предмет, который уже через несколько секунд звучно впечатался в закрытую дверь. Брызги и стекло полетели в разные стороны. Досталось даже кофточке Ивон, которую она тут же принялась отряхивать. — Джерри, ты что, спятил?! — закончив с кофточкой, обернулась она к мужу. — Ты же мог попасть мне в голову, псих!
— Жаль, что промазал, — криво усмехнулся Джерри. — Может быть, сотрясение заставило бы тебя завязать с пьянством.
— Псих и придурок! — бросила Ивон и, распахнув дверь, бросилась из кухни.
Нет, Ивон вовсе не боялась, что Джерри запустит в нее чем-нибудь еще. Ей просто не хотелось, чтобы он увидел ее слезы.
Салли Мелон, оказавшаяся невольной даже не свидетельницей, а слушательницей их ссоры, предложила поехать к ней, но Ивон отказалась, сделав подруге предложение посидеть в каком-нибудь баре. Салли согласилась, и Ивон потащила ее в «Смоук», по дороге заглянув в супермаркет и купив бутылку виски.
— Ивон, что ты творишь? — обеспокоенно спросила Салли у подруги, которая хлестала виски прямо из горлышка, не утруждая себя перелить напиток даже в банальный пластиковый стаканчик.
— Это анестезия, Салли, — пьяным смехом засмеялась Ивон. — Разве ты не знала? Выпьешь, и становится легче. Правда ненадолго — до следующего утра. Но потом снова можно выпить, и снова станет легче. Жаль, что нельзя напиться один раз и на всю жизнь.
— Он этого не стоит, — покачала головой Салли. — Он вообще тебя не стоит. Джерри редкостный сукин сын, к тому же неудачник. На кой он тебе сдался? Я бы на твоем месте давно уже развелась. Ты молодая, красивая, найдешь другого. Тысячу других. Зачем тебе этот Том?
— Ты говоришь совсем как моя мама, — хмыкнула Ивон, поправляя спутавшиеся волосы. — Во-первых, его зовут Джерри. А во-вторых, он не неудачник. Он талантливый писатель, хоть и редкостный зануда. Что до других… Глупо даже предполагать, что с кем-то будет иначе. Я не смогу с кем-то, Салли. Как бы ни банально это звучало, я разочаровалась в любви. Если уж с Джерри у меня не вышло — а ведь я любила его и люблю… наверное, люблю до сих пор, — то ни с кем другим ничего не получится. Но в одном ты права: лучше уж жить в одиночестве, чем в полном дерьме!
— Не говори глупостей, Ивон. Успокойся, в одиночестве ты не останешься. Я обязательно познакомлю тебя с каким-нибудь красивым молодым человеком.
— А потом еще с одним и еще с одним? — горько усмехнулась Ивон. — Я не хочу жить, как ты, Салли. Прости меня, но я не хочу того, что у тебя. Это тоже одиночество, но оно не для меня.
— Кто тебе сказал, что я одинока? — холодно поинтересовалась Салли у захмелевшей подруги.
— Никто, — пожала плечами Ивон. — Мне не нужны слова, чтобы понять, что ты мечешься от одного к другому в поисках тепла, которого тебе никто не может дать.
Салли делано засмеялась.
— Это пьяный бред, Ивон. Моя жизнь — свобода, а не одиночество.
— Как знаешь, — кивнула Ивон. — Но и такой свободы я тоже не хочу. Прости меня, Салли, я не должна так говорить. Ты права, это все из-за виски. Но трезветь мне чертовски не хочется.
В «Смоуке» Ивон увидела того самого официанта Симонса, который обслуживал их столик, когда они с Джерри веселились, не предполагая, какой кошмар их ждет впереди.