— А где ваша землянка? — спросила Зина. Впервые она обратилась не к Саенкову, а ко мне. И я увидел, что глаза у нее не просто темно-голубые, почти синие, а еще с заметной поволокой: смотрят и осторожненько так смущают…
— Вон видите, у самой дороги, — ответил я, покраснев.
— А знаю, там артиллеристы были.
Она, по-видимому, все тут знала.
Из землянки вышел и переминался с ноги на ногу Витя Бут. Затем показался Орел, как всегда серьезный и очень деловой. Проведя рукой полукруг от дороги до берега, он принялся что-то не спеша объяснять. Ах да, Бут заступал на дежурство, а Орел его инструктировал. В каждом движении, каждом жесте отделенного проглядывал учитель. Как я раньше этого не замечал?
Зина удивилась:
— А это что за гражданские у вашей землянки?
— Наши санитары, — ответил старшина.
— Эти? — она скривилась точь-в-точь как я, когда впервые увидел их. — А они что-нибудь умеют?
— Умеют, — усмехнулся Саенков. — Волам хвосты крутить!
Зина фыркнула.
Вчера бы я и бровью не повел, услышав столь нелестное мнение о санитарах, а сегодня меня передернуло. К Орлу, Дураченко и Задонскому у меня почти не было претензий: всю ночь они трудились как черти. Панько, Бут и Козулин тоже старались, хотя не все у них получалось. Так что насчет «кручения хвостов» старшина явно загнул.
— Товарищ лейтенант, я схожу за продуктами? — странным просительным голосом произнес Саенков.
— Сходите, — ответил я и незаметно перевел взгляд на Зину.
— Ой, мальчики, я совсем забыла! — вдруг воскликнула она. — Наш начпрод еще баиньки. А он не любит, чтоб его рано будили… Приходите днем! — Она сошла на тропинку, которая вела к зенитчикам. — Я забегу, скажу вам, когда он глазки продерет!..
И, помахав нам рукой, зашагала быстрой и веселой женской походкой.
Саенков почесал в затылке и сказал:
— Эх, Зина, Зиночка, моя корзиночка!..
— А? Что? — вскочил я с нар.
Кругом мелькали растерянные и озабоченные лица санитаров.
— Что случилось?
— Комендант ранен! — сообщил старшина.
— Тяжело? — испуганно спросил я.
— Говорят, отбегался.
Я быстро натянул сапоги, надел шинель.
— Дураченко, Задонский, Саенков, с носилками — за мной!
И первым выскочил наружу. В лицо хлестануло мелкой и колючей изморосью.
Сквозь туман, стлавшийся над водой, проступали знакомые очертания правого берега. По-прежнему все пространство над ним заполнял грохот орудий, треск пулеметных и автоматных очередей.
Мы спустились по крутым ступенькам вниз. Придерживая рукой мокрый полог, вошли в блиндаж.
На деревянном топчане, накрытом ворсистым трофейным одеялом, нет, не лежал, а сидел, всем своим видом отметая какие-либо мысли о смерти, комендант переправы. Правда, левую руку он держал на весу. Вот тебе и отбегался.
Ранение оказалось не тяжелым, но майор потерял много крови и ослабел.
Закончив перевязку, я сказал:
— Товарищ майор, вы посидите здесь, а мы поищем попутку!
— Зачем? — встрепенулся он.
— Как зачем? Отправить вас в госпиталь.
— Меня — в госпиталь? — он впервые с опаской поглядел на меня. — Да вы, я погляжу, шутник, лейтенант! Да с такой царапиной тут же отправят обратно!
— Не отправят, товарищ майор. Я работал в госпитале, знаю.
— Давайте, лейтенант, лучше по-хорошему договоримся. Я буду лечиться у вас амбулаторно, а вы уж постарайтесь, чтобы мне хуже не стало…
— Товарищ майор, я не имею права оставлять на переправе раненых, — жалобно сказал я. — У нас здесь нет даже санчасти.
— А вы организуйте ее!
— Не получится, товарищ майор. В санчасти должен постоянно дежурить медик. А мне надо бывать и на этом берегу, и на том, и вообще всюду, где есть раненые.
— Ничего, старшина подменит вас на часок.
— Товарищ майор, старшина не может подменить меня. Он строевой командир, а не медик.
— Вот как? — и с ужасающей прямотой и бестактностью добавил: — Тогда непонятно, зачем он вам нужен?
Старшина разом побагровел, и я вступился за него:
— Чтобы следить за порядком и дисциплиной! Вы ведь видели, что за контингент у меня?
Сказал и тут же смутился — вспомнил о стоявших сзади Дураченко и Задонском с носилками.
— Я хотел сказать, что они только что с гражданки, многого еще не умеют.
— Ну вот, пусть на мне и учатся. Но без рук! Как студенты в операционной!
Майор встал и показал ординарцу на шинель, висевшую у входа. Тот, поглядывая на меня, нерешительно снял ее с гвоздя. Я промолчал. Не везти же силой в госпиталь!