— У нас в горах был случай, — недовольно произнес Фаско, — настоятель одного бенедиктинского монастыря подвинулся крышей и перебил пять не то шесть своих монахов.
Риз поглядел на Фаско с некоторым удивлением: очевидно, тосканец был более предан Грачу и лучше понимал в вопросах охраны, чем Риз до того думал.
— В Англии нравы несколько иные, чем на вашем полуострове, — сдержано ответил Грач, — да и монастырь, куда я держу путь, францисканский. Не спорьте со мной по пустякам, Лайонел.
— Ваша безопасность — не пустяк, — набычился тосканец.
— Мне бывают видения. Неужели вы не думаете, что они не предупредили бы меня об опасности?
— А кто их знает, как они там работают, — ответил Фаско, и мнение Риза о нем выросло еще немного. — Вдруг вы всенощную неправильно прочтете, или еще что? Вдруг они вас заподозрят?
Грач чуть улыбнулся.
— Лайонел, я знаю устав не хуже любого другого монаха, — сказал он. — Я сам готовился принять постриг. С этой стороны беды не бойтесь.
Тут уже Риз чуть ли не восхитился навыками своего мнимого оруженосца: впервые на его памяти Грач рассказал что-то о себе!
Он ничуть не удивился монастырскому прошлому Гарольда: среди мирян редко встречается подобная начитанность и любовь к книгам. Одно только и было странно: как прежний послушник поднялся до высот богатства и власти? Риз слышал уже, что состояние эрла Руквуда сколочено было купеческими операциями и торговлей с восходными землями, а не трудом крестьян. Монах (пусть даже не принявший еще обетов) и торговец одновременно! Это было странно.
Итак, уже в новых обличьях они продолжили путь в город.
Уорик больше походил на обычную деревню с земляным валом, но нависавший над ним замок угрожающе смотрелся на фоне малинового закатного неба, словно бы олицетворяя собой все дрязги этой земли.
Грач, как и было сказано, направился на своем смирном муле в монастырь, тогда как Фаско и Риз спешились у входа на постоялый двор. Риз тут же ему позавидовал: что бы там ни говорил Фаско о сумасшедших настоятелях, даже с необходимостью стоять всенощную у Грача было куда больше шансов выспаться, чем у них с тосканцем.
Постоялый двор уже облепили наемники и прочие участники турнира, из тех, что побогаче. Верхние комнаты хозяин, разумеется, уже сдал, всем прочим оставалось довольствоваться ночевкой на полу в большом зале, куда щедро навалили трухлявого сена. Человек двадцать или пятнадцать собирались пристроиться на этом импровизированном ложе, и большинство их них, решил Риз, нуждались в доброй бане. Как пить дать, после ночевки здесь опять придется выводить вшей. Сам Риз по южной привычке стригся коротко, чуть ли не налысо брился, но почти ни о ком из присутствующих здесь сказать этого было нельзя.
— Та еще выгребная яма, — Фаско, похоже, разделял его чувства. — Ей-богу, лучше бы мы с тобой разбили палатку в чистом поле… сэр Джон.
— Ты же хочешь совершать подвиги, Лайонел, так и не ропщи, — бросил ему Риз с сардонической ухмылкой. — Мы выполняем волю Божию.
Лайонел усмехнулся тоже, закатил глаза… а потом неожиданно врезался в толпу, громогласно выкрикивая со своим устрашающим акцентом:
— Хозяина! Хозяина этой чумной параши, черти меня побери! Моему господину срочно нужны два места в конюшне, одеяла и ужин!
К ужину они, как выяснилось, опоздали — об этом можно было догадаться по тому, что столы в таверне уже успели сдвинуть в сторону, чтобы освободить место для сна. Но хозяин нашел для них свежего эля, хлеба, лука и сыра, а у запасливого Фаско в сумке еще оставалось вяленое мясо. Одеяла им тоже были без надобности: оба могли без труда завернуться в дорожные плащи. Главное, нашлось место для лошадей: стоило Джону посмотреть на уже порядком запуганного Фаско хозяина помрачнее, как тот тут же вытурил из конюшни собственную понурую лошадку и толстобрюхого ослика, чтобы на их место встали Уголек, Эрин и Ласточка (Фаско запасную лошадь не брал — это было бы подозрительно).
— А у тебя неплохо получается, Лайонел, — заметил Риз, когда они остановились на ночлег.
— Ну так, — фыркнул Фаско. — Десять лет на службе у трех папских нунциев, понимать надо!
Риз поглядел на него недоверчиво. Не то чтобы он решил, что Фаско врет, просто в слуги высших чинов римской церкви никогда не брали случайных людей. Он затруднялся представить обстоятельства, из-за которых тосканец оказался бы на службе у Грача, а не доживающим свои дни донатом[21] при каком-нибудь богатом монастыре. Узнал что-нибудь не то? Оступился? Но после такого обычно заканчивают в канаве или в застенках Ватикана.
21
Донатами назывались люди, которые получали от монастыря (или орденского командорства) определенные блага в обмен на пожертвования. Чаще всего это была забота в старости, гарантированная крыша над головой и медицинское обслуживание.