Риз приподнял брови. У него начала складываться догадка.
Но сильнее удовлетворения собственной догадливостью было удивление — Картер верила, что Риз способен клясться и клятву сдержать! Даже Грач, должно быть, не верил этому — иначе почему до сих пор не попросил у Риза вассальной присяги?
Правда, Риз и так получил много больше, чем заслуживал.
Он тщательно перекрестился.
— Я клянусь, что не замышляю зла ни королю, ни его семье, ни даже Уильяму де Бомону и никому из собравшихся в замке, может быть, за одним исключением… но вряд ли тебя будет волновать судьба этой особы. Что же касается остального, то я не смогу тебе сказать точную причину, почему прибыл сюда.
— В этом как-то замешан монах, с которым вы вместе ужинали? — уточнила Картер. — Ну что ж, я не лезу в дела монастырей. Я тоже обещаю сказать тебе правду. Клясться не буду, наш Устав это запрещает. Но моему слову можно верить. Первый — ты. Скажи, если не можешь назвать точную причину, можешь назвать общую?
— Я не сомневался в твоей честности, сестра, — Риз склонил голову. — Общая причина состоит в том, что отсюда, с этого турнира, угрожает какая-то опасность всей Англии. Что за опасность — не знаю. Я думал, может быть, это связано с тобой и сестрой Шоу.
— Может быть, и связано… — Картер задумалась. — Да, монахи часто ловят слухи и сплетни… особенно францисканцы… Ну что ж. Мы с сестрой Шоу прибыли сюда для охраны важного лица.
— Принца Ричарда?[30] — уточнил Риз.
— Ну да, ты догадался, когда я велела тебе поклясться насчет королевской фамилии, — вздохнула Картер. — Да нельзя сказать, чтобы он особенно скрывался… Как же, он ведь должен показать себя лучшим рыцарем в округе!
— Он действительно неплох, — хмыкнул Риз. — Хотя твоя Шоу могла бы с ним потягаться.
— Ему только не говори, — Картер закатила глаза. — Он до сих пор переживает, что меня никак не может вчистую одолеть!
— Кто же угрожает принцу? — спросил Риз. — Филипп Французский?
— О нет, с Филиппом они особые друзья, — Картер едва заметно выделила голосом слово «особые». — Хотя я не стала бы доверять ему. Но пока смерть Ричарда этому красавчику не выгодна. Филипп считает своим противником его величество, короля Генриха. Старая тяжба за Аквитанию[31], как тебе, должно быть, известно.
— Так кому же не угодил Ричард?
— Это только мои догадки… — Картер и так говорила негромко, но тут еще сильнее понизила голос. — Но, я думаю, тому же, кто приказал убить Томаса Бекета.
Интерлюдия 9. О природе видений
Тот вечер не мелькал прежде в видениях, но все же Гарольд запомнил его на всю жизнь: день, когда он вышел из Тауэра ходом для прислуги и поднял голову, ощущая, как садятся на разгоряченное лицо снежинки.
Фаско, на удивление верный тосканец, без которого Грач не добрался бы сюда из Генуи в такие короткие сроки, уже ждал с лошадьми.
«Ну что, сеньор?» — спросил он.
«Она не поможет, — ответил Гарольд спокойно. — Значит, устроим побег».
Он умолчал о том, что Алиенора сказала: «Муж настроен так сурово, что, если я вступлюсь за сторонников Бекета, скорее он казнит меня».
Новое видение посетило Гарольда: его собственный труп, подвешенный на высохшем дубе…
Глава 9. Юдифь
В оружейных палатках Ризу всегда нравилось: запах льняного масла, воска и теплого свиного жира привычно успокаивал, настраивал на размеренный лад. Любил он и ухаживать за оружием, и даже к чистке кольчуги относился спокойно, хотя ничего приятного в этом нет: кольчугу приходится мешать палкой в бочке с песком — занятие нудное и потное. Оруженосцы у Риза попадались редко, и он привык заниматься уходом за оружием самостоятельно.
Однако в этот раз не пришлось: в оружейной палатке Риз нашел Фаско, который занимался его кольчугой. Чистить не чистил, поскольку она в этом еще не нуждалась, но смазывал маслом.
— А я-то думал, куда она подевалась, — хмуро сказал Риз.
— Что, думаешь, я совсем свое дело не знаю? — огрызнулся Фаско. — Милорд сказал, что я твой оруженосец — значит, я твой оруженосец.
— Слышал я, как ты вчера исполнял другое приказание милорда.
— А ты чем недоволен? Я видел, тебя сестра Картер потом оттащила в темный угол. Правда, что-то скоро ты оттуда появился…
— Она давала обет целомудрия, Лайонел, — хмыкнул Риз.
30
На самом деле будущему Ричарду Львиное Сердце в то время было 13–14 лет, и на турнирах он еще побеждать не смог бы. Звездой турниров был его старший брат Генрих Молодой король, но он отечественному (да и зарубежному) читателю почти не известен.
31
Аквитания входила в приданое Алиеноры, которая обманом развелась с королем Франции, отцом Филиппа, чтобы выйти за Генриха II.