Интерлюдия 10. О природе видений
…И это сбылось.
Его вздернули высоко, так, что он хрипел и дергал ногами, елозя пальцами по суровой пеньковой веревке, что врезалась ему в шею.
«Надо же, как я хреново вздернул, — сказали снизу, в неимоверной дали. — Не выспался, что ли?»
«Кажись, не врал, что знатный человек и вешать его не положено! Эрл, надо же… Ну пусть повисит, потанцует…»
И ушли, и пропала всякая надежда спасти Нейтана и себя самого. Воздуха не хватало, шея пухла, он бился, разрезая веревкой в кровь руки, и виделось ему чье-то лицо — никак уж не такое, каким положено мерещиться в последний час.
Не Грация, не Нейтан даже: какой-то смуглый заросший вояка с ледяными глазами и пальмовые четки, вдавленные в грязь, заляпанные кровью… Потом — женщина, простого сословья, в доме какого-то мастерового, который бил ее ногами, как самого Гарольда только что били. Какой-то город вокруг них, английский, маленький, на берегу реки, с деревянными церквями…
Вдруг мерзлая земля метнулась навстречу, жестко ударила по свежим ушибам. Все еще хрипя, Гарольд завозил руками по горлу, но тут подоспел Фаско, ругаясь на чем свет стоит. Гарольд понял, что Фаско перерезал веревку, снял его с дерева, и теперь можно жить.
А он-то раньше думал, что Фаско его предал — сбежал.
Удушье не проходило, хотя воздуха теперь хватало, боль в шее была такая, словно веревка таки отделила голову от тела. Гарольд понял: вот она, смерть. Прежняя жизнь ушла безвозвратно.
А еще понял, что надо найти какую-то мертвую женщину в каком-то городе и дикаря, который придет за нее мстить.
Он не знал, что этот дикарь еще явится ему во сне не раз — как наемник, как раб, как рыцарь…
Глава 10. Грач
Учителя, которые учили Риза воинскому искусству, очень ценили боевую ярость. Считалось, что просто так махать мечом может кто угодно, но только настоящий мастер способен отбросить все лишние мысли и довериться воле своего тела. Ярость, мол, способствует вхождению в это особое состояние — викинги хорошо это знали. А вот маэстро Франко учил Джона не давать волю эмоциям. «Да, — говорил он, — может быть, твое тело и способно выбраться из какой-нибудь переделки вперед твоих мозгов. Но не меньше шансов на то, что оно само эту переделку устроит».
Кто знает, может быть, эти слова остановили Риза, и он умудрился-таки не сломать спину Юдифи о сундук с оружием. Может быть. Когда первый приступ ледяной, нерассуждающей ярости отхлынул, он держал ее за горло, прижимая к сундуку, и она хрипела — на губах булькала слюна.
А может быть, его остановил крик Грача.
— Риз, Риз! — восклицал он, держа Джона за рукав.
Чуть ли не первый раз, когда Грач назвал Джона именем, данным матерью.
Риз медленно разжал руку — не до конца, ровно настолько, чтобы дать Юдифи возможность дышать.
Она жадно вдохнула несколько раз, но почти сразу вернула себе самообладание — улыбнулась полубезумно, фанатично.
— Сэр Джон, — сказала она. — Ради бога, я вовсе не хотела твоему сеньору ничего плохого. Впрочем, я догадываюсь, что он тебе не сеньор. Ты ни разу не назвал его милордом, не так ли?
— Ты подслушивала наш разговор за ужином, — прорычал Риз, вновь чуть сильнее нажимая на ее горло.
— Да, но не так уж много я услышала, вы говорили очень тихо. Болтаться возле оружейной палатки оказалось полезнее…
Риз почувствовал, как его пальцы сжимаются почти помимо его воли.
— Сэр Джон! — скомандовал Грач, и Риз отпустил шею Юдифи еще до того, как он договорил до конца. Она сползла на пол, потирая горло и кашляя.
— Госпожа Руфь, — произнес Грач почти мягко. — Объясните мне, что вам нужно от меня?
Юдифь широко улыбнулась.
— Ах, я так и знала, что ты лучше меня овладел видениями и можешь видеть то, что угодно тебе! Узнал все обо мне божественными способами, не так ли?
— Вполне человеческими, уверяю вас, — поморщился Грач. — После вашего столкновения с сэром Джоном я навел кое-какие справки… И узнал о монахине-расстриге из Бретани, которая сбежала, прихватив кое-какие порочащие мать-настоятельницу письма. Потом она использовала эти письма для весьма остроумного шантажа… Манера напомнила небезызвестную Юдифь, прогремевшую на лондонском дне; я соотнес одно с другим.
— Но ты ведь владеешь видениями, разве не так? — требовательно спросила она. — Ты научишь меня? О, пожалуйста! Я так мучаюсь всю жизнь, я думала, это от дьявола, я гнала их, я пыталась понять их… Но ничего мне не было ясно, пока я не увидела тебя! Ты ведь глава тайного ордена, так? У тебя есть знания? Прошу, поделись ими со мной! Я буду достойна! Сделаю все, что ты скажешь!