— У меня были причины опасаться вашего гнева.
— И что же, теперь у вас нет причин опасаться его? — глаза короля горели мрачным огнем. — Вы беспомощны, мадам. Ваши спутники вас не защитят.
— Может быть, — гордо проговорила Алиенора. — Но сэр Джон способен перебить половину вашего отряда, пока вы будете гнаться за мной. Вы знаете, как быстро способен лететь мой Верный.
— Да, вашего коня я знаю, — мрачно проговорил Генрих. — А этого вашего… сэра Джона — нет.
Впервые Риз и король встретились взглядами.
Взгляд у Генриха походил на удар двуручного меча — слабого человека он, пожалуй, сбил бы с ног. Риз встретил его спокойно. Он слишком устал, чтобы придавать значение этой тяжести. К тому же Генрих не был в полном смысле его королем. Риз подчинялся Гарольду, а Гарольд подчинялся напрямую Создателю, и все остальное не значило ни крысиного хвоста.
— Не знаете, но я готов сразиться с вами, сир, — подал Риз голос, как и было условлено. — Если я выиграю, вы дадите клятву не убивать королеву и не причинять ей вреда, а вдобавок отпустите меня и моего слугу. Если проиграю… тогда поступайте с нами, как подскажут вам ваши честь и совесть.
— Вы ставите мне условия? — рявкнул Генрих.
— Да, сир, — ответил Риз. — Я служу ее величеству, потому что так повелел мне мой господин. Если нужно, я и впрямь буду сдерживать вас всех здесь, сколько нужно, чтобы мадам успела уйти. И, наверное, в самом деле положу многих. Возможно, вы догоните королеву потом. Возможно, ей удастся затеряться в лесу, там дальше есть ручей, он отобьет запах, — и точно, журчание ручья было смутно слышно отсюда. — Решайте сами.
Глаза Генриха сверкнули интересом.
— А может, ты подлец и затеваешь убить меня? — спросил он.
— Какой мне в том резон? Всех ваших людей я не одолею, рано или поздно они меня прикончат. Я клянусь не убивать вас в любом случае. Мой господин не одобрил бы этого.
Один из ехавших бок о бок с Генрихом рыцарей (тот, что с золотой цепью) заговорил о неразумности подобного шага, но Генрих только одарил его тем же тяжелым взглядом, заставляя замолчать.
— Кто же твой господин? — спросил король.
— Хороший человек, — ответил Риз.
Генрих хмыкнул.
Риз знал уже, что тот согласится. Король был азартен. Алиенора так и сказала: никто из Плантагенетов не может устоять перед вызовом. К тому же Генрих любит сражаться сам и по праву считает себя непревзойденным воином. Он несколько старше Риза — но и тяжелее. Правда, Риз не спал две ночи, а Генрих свеж.
— Конными или пешими? — спросил Генрих.
— Пешими, — ответил Риз. — Мой конь устал.
Он умолчал о том, как устал он сам. Сейчас почти никакой усталости Риз не чувствовал: мысли проносились в голове, легкие и острые. Он знал, что обязан выиграть. При том он не имеет права убить короля или серьезно ранить его.
— Я выиграю, — сказал Риз, — если выбью у вас меч. Или если не нанесу удар, который мог бы вас убить.
— Как мы определим, какой удар смертелен, какой нет?
— Сомнений у вас не будет, — улыбнулся Риз.
— Я же, — ответил Генрих, — постараюсь убить тебя, изменник. Можешь быть уверен.
И схватка началась.
С первого же удара Риз еле успел подставить меч; клинки отскочили друг от друга с коротким стуком, и тут же Генрих сократил дистанцию; ни паузы на то, чтобы присмотреться к противнику, ни попытки прощупать… Риз вынужден был отступить назад: этот яростный натиск не то чтобы ошеломил его, но — удивил, особенно учитывая, как неторопливо Генрих говорил и слезал с лошади.
Турнирные бои, случается, могут длиться, пока горит короткая щепка или пока сгорает на треть лучина[54] — насколько хватает сил участникам. Настоящие драки, что происходят в пылу битвы, не в пример короче: несколько лошадиных тактов, пара удачных ударов — и готово дело.
Риз сразу понял, что этот бой будет больше похож на настоящий.
Король продолжал плотно теснить, не давая вдохнуть; каждый шаг не назад, а хотя бы в сторону приходилось дорого оплачивать; мечи стучали друг о друга все чаще, несколько раз меч короля проехался по плечам Риза (к счастью, тупой гранью), один раз — по ребрам. Риз знал, что потом они будут болеть. Каждый шаг доставался неимоверным трудом. В золотом солнечном свете, пронизывающем сосновый лес, серебряный меч короля почти слепил глаза, и без того разъеденные потом.
Фехтование на рыцарских мечах — благородное искусство. Учатся ему все, кто-то лучше, кто-то хуже. Джон предпочитал более собранный, продуманный стиль боя, когда удары наносятся осмысленно и экономно; Генрих — пер напролом, давя превосходящим весом, осыпая ударами без счета. Его ничего не сдерживало, и чувствовалось, что погоня, а пуще того, непокорство его планам, распалили в короле фантастическую ярость.