Энни воинственно вскинула подбородок.
— Кто вы такой, мистер?
К ее удивлению, мужчина расхохотался.
— Ну что ж, раз уж мы с тобой на время стали попутчиками, ты имеешь право знать. Я Сэм Ноубл из Денвера, охотник за головами (Человек, который ловил преступников с целью получения вознаграждения, что практиковалось в XIX в. в США. — Здесь и далее примеч. Пер.) Судья Райчес из округа Гилпин выдал мне ордер на твой арест.
От удивления у Энни отвисла челюсть.
— Вы шутите? Какой еще ордер? К тому же в наше время нет охотников за головами. И ни один болван не напялит на себя такой костюм и не будет скакать на лошади!
Он усмехнулся.
— Конечно, сестренка. Нет ни охотников за головами, ни преступников, ни убийц — таких, как ты!
Энни пронзила его испепеляющим взглядом.
— Я не преступница и не убийца! Вы не имеете никакого права похищать меня, угрожая оружием. И потом, почему там, в салуне, вы назвали меня именем моей прапрабабушки?
Незнакомец нахмурился.
— Не сбивай меня с толку своей болтовней! Любому дураку ясно, что ты и есть Грязная Рози. На плакате — твое лицо. Я везу тебя в Сентрал-Сити, чтобы тебя наказали за твои преступления.
— Н-но это же полный бред! — вскричала Энни. — Во-первых, как я могу быть собственной прапрабабушкой Рози Диллон? Я Энни Диллон, совершенно другой человек. Во-вторых, моя прапрабабушка умерла больше полувека назад, не говоря уж о том, что она была великосветской дамой Денвера, а не преступницей и убийцей. В-третьих, если вы привезете меня в Сентрал-Сити и скажете, что я женщина, жившая свыше ста лет назад, вы выставите самого себя на всеобщее посмешище, только и всего!
— Хочешь отвлечь меня этими сумасбродными речами? Не выйдет! Я сказал, что ты Рози и будешь доставлена в Сентрал-Сити, на свидание с палачом.
Энни вздрогнула.
— С п-палачом? Но в наше время нет палачей!
— Расскажи это в суде, милочка. — Он усмехнулся. — Судья Райчес больше четверти века карает правонарушителей округа Гилпин — с тех самых пор, как в 59-м году в ущелье Грегори обнаружили золото. Пару недель назад он дал мне объявление о твоем розыске и сказал: «Сэм, почему бы тебе не разыскать эту бандитку?»
Энни пришла в полное замешательство.
— О Боже… Вы говорите так, как будто мы живем в конце девятнадцатого века!
Мужчина удивленно пожал плечами.
— Так оно и есть.
Энни потеряла дар речи. Ее похититель — чокнутый! Однако в таком отчаянном положении ей нельзя терять разум. Пытаясь справиться с новым приступом паники и собраться с мыслями, Энни огляделась по сторонам. Они продвигались средним галопом и, значит, сейчас должны были быть на оклахомской гряде, ведь Дэденд расположен всего в двух милях от границы. Вдали маячил внушительный силуэт Черной горы. Неровное плато тянулось на несколько миль вдоль западного горизонта. Энни знала, что ширина оклахомской гряды не больше сорока миль. При такой скорости они прибудут в Колорадо до наступления ночи. Оттуда до Сентрал-Сити еще миль триста по гористой местности, так что вся дорога займет добрых десять дней — конечно, при условии, что они и дальше будут ехать верхом.
Верхом? Нет, это полное безумие!
Энни покосилась на своего похитителя, устремившего решительный взгляд вперед, к горизонту. Наверняка есть какой-то способ убедить его в том, что она вовсе не Грязная Рози!
Но она не успела обдумать этот вопрос. Сэм Ноубл крикнул «Тпру!» и остановил лошадей у небольшого ручья, на берегу которого росли тополя. Спрыгнув с лошади, он проворчал:
— Пожалуй, остановимся здесь. Наполним фляги, напоим лошадей. Они давно не отдыхали.
— Вы меня развяжете? — дрожащим голосом спросила Энни.
— Что ж, разомни ноги. Только обещай, что будешь хорошо себя вести.
Энни сверкнула глазами, но Сэм все же смилостивился — подошел к ее лошади и развязал ей руки. Она потерла саднящие запястья, спрыгнула на землю, и тут лицо ее озарилось улыбкой: с седельной луки свисала ее сумка! Не долго думая, Энни вытащила из нее свой бумажник.
— Вот, смотрите! — объявила она, протягивая бумажник Сэму Ноублу.
Он сдвинул брови.
— Что это?
— Мой бумажник. Откройте его и увидите, что я вовсе та женщина, которую вы ищете.
Он нахмурился еще сильнее.
— Как я это увижу?
Энни быстро открыла бумажник и подняла его повыше.
— Здесь мои водительские права и другие документы, удостоверяющие личность. Они доказывают, что я не Рози Диллон, а ее праправнучка и что мы с вами живем в девяностые годы двадцатого века, а не в восьмидесятые годы девятнадцатого.
Ее похититель осклабился.
— Девяностые годы двадцатого века?
— Да.
Тихо выругавшись, Сэм выхватил у Энни бумажник, резко закрыл его и снова сунул в ее сумку.
— Вот что, сестренка, я не собираюсь слушать твои байки и рыться в твоей сумке. Все знают, как хитра и изворотлива Грязная Рози. Ты нарочно плетешь мне разную галиматью, чтобы спасти свою голову. А если это не так, значит, ты совсем свихнулась.
— А вы нет?
Сэм достал из кармана объявление о розыске, развернул его и с отвращением помахал им у нее перед носом.
— Сколько можно повторять? На этом плакате твой портрет! И не пытайся переубедить меня своими дикими выдумками. На своем веку я переловил немало бандитов и скорее поверю в то, что ты врешь, чем в то, что ты сумасшедшая. Но ничего! Судья Райчес знает свое дело. Он заставит тебя заплатить за твои преступления, будь ты хоть трижды чокнутой. — Он помолчал, с презрением оглядев свою пленницу. — У тебя вид настоящей преступницы, сестренка, и не надо мне морочить голову!
— Да вы… — Энни гневно взмахнула своей сумкой. — Почему вы меня не слушаете и даже не хотите взглянуть на мое удостоверение личности?
Он тяжело дышал.
— Замолчи — или я выброшу твои сокровища в ближайшую канаву!
Энни подчинилась, скрипнув зубами. Сэм Ноубл отвернулся и повел лошадей к ручью. Она оглядела каменистое ущелье, оценивая свои шансы на побег.
— И не вздумай смыться! — крикнул он через плечо. — Я быстренько тебя подстрелю. Как я уже говорил, мне все равно, в каком виде тебя привезти.
Энни высунула язык и тихо передразнила его, глядя ему в спину:
— Мне все равно, в каком виде тебя привезти!
Радуясь, что Сэм Ноубл не видел этой демонстрации протеста, она прочистила горло и крикнула:
— Эй, мне надо… кое-что сделать!
Он с усмешкой обернулся.
— Брось мне пальто и сапоги, а уж потом отправляйся.
— Но я же замерзну до смерти! — возмутилась Энни.
— Пошевеливайся, тогда не замерзнешь! Зато в одних чулках и без пальто ты от меня не удерешь.
Энни знала, что он прав. Тихо выругавшись, она стянула сапоги и пальто, бросила их Сэму Ноублу и нырнула в заросли молодых тополей.
Когда она вышла, он швырнул ей вещи назад.
— Ну что ж, лошади напились, фляги полны. Готова ехать дальше?
Дрожа от холода, Энни надела пальто и уселась на землю, чтобы натянуть сапоги.
— Я поквитаюсь с тобой в аду, Сэмюел Ноубл! — процедила она, стуча зубами.
Он подошел ближе и рывком поставил ее на ноги. — Вот там ты точно меня одолеешь, милая!
Энни так и подмывало хлестнуть его по нахальной физиономии, но она боялась, что он даст ей сдачи. Когда она взобралась на свою кобылку, Сэм опять привязал ее руки к луке седла, окончательно испортив ей настроение. Запястья, натертые грубой веревкой, нестерпимо болели.
И все же, когда они тронулись в путь, Энни убедила себя, что сдаваться нельзя. Глядя на маячившую впереди Черную гору, она испробовала дружелюбный тон:
— Послушайте, мистер, мне кажется, мы с вами неудачно начали. Но это маленькое недоразумение легко исправить. Признайтесь, что вы допустили ошибку, за которую вам придется дорого заплатить. Вы похитили меня и проведете остаток жизни в тюрьме…