«Благодарственный молебен» по случаю царского манифеста состоялся на площади Кафедрального собора. Стекались, как ручьи к озеру, люди — в одиночку и группами, чтобы ещё раз услышать слова о дарованных по высочайшему повелению свободах, чтобы пропел красивый бас «Мы, Николай Второй...» и прочия, и прочия и прочия, чтобы пели царю люди «Многие лета, многие лета...»
...Андрей стоял рядом с Клавдией и Иваном Бушеном, переглядывался с находившимися поодаль Федичем и Сергеем Черепановым. Ещё вчера вечером решили они использовать столь широкое стечение народа для того, чтобы сказать и своё большевистское слово. Правда, согласились с этим не все. Особенно активно возражал Иван. Свердлов присматривался к этому человеку. Ему казалось, что сложность Бушена в какой-то странной раздвоенности его. Образованный, начитанный, он вдруг оказывается несведующим в самых элементарных вопросах. Резко осудивший «амебообразность», по его выражению, меньшевиков, Иван как-то странно отнёсся к созданию боевой дружины. Всегда активный на заседаниях комитета, он вдруг замыкался в себе, точно выключался не только из борьбы, но и из жизни.
Вчера, когда зашла речь о «благодарственном молебне» и необходимости выступить большевистским пропагандистам, Иван посоветовал вообще на площадь не идти.
— Не там наше место, — сказал он. — Не у парадных врат святого храма, не у барских палат. Не нам слушать малиновый звон да церковные песнопения. Я предлагаю митинг провести у тюремных стен, где томятся наши товарищи. Как?
Бушену ответил Сергей Чуцкаев:
— Наше место там, где народ, — и у тюрьмы, и на Кафедральной площади...
«Благодарственный молебен» проходил торжественно и чинно. Начальник первой полицейской части, находившийся рядом с площадью, предусмотрительно расставил своих гренадеров, как он любил величать полицейских. Градоначальник, довольный и счастливый, словно это он, а не царь издал всемилостивейший манифест, шёл величаво — не шёл, а плыл... Слова благодарности, обращённые к богу и помазаннику божьему, он сопровождал понимающим взглядом — мол, слушайте, слушайте, я-то знаю...
Кроль выглядел празднично, словно жених, — с роскошной алой розой в петлице. «А это, дорогой Лев Афанасьевич, уже за пределами хорошего вкуса, — подумал Свердлов. — Мне за вас стыдно. Скажу, непременно скажу».
— Смешно, — сказала Новгородцева.
Оказывается, думали они об одном и том же.
В самый разгар молебна, возле ажурной металлической ограды, окружавшей собор, взметнулась вверх чья-то простая засаленная кепчонка. Люди повернули головы туда, а в это время прозвучал звонкий девичий голос работницы Макаровской прядильной фабрики Кати Денисовой:
— Товарищи, за что царя благодарите! Вы трудом и потом своим, протестом и кровью завоевали эти крохи свободы. Царь испугался, как бы народ вообще не сбросил его с гнилого трона, — вот и кинул нам манифест, как кость голодной собаке. Не верьте царю!
Уже свистели полицейские, уже зашевелилась, словно морская волна, толпа и более осторожные решили ретироваться, как в другом конце площади после протяжного двухпалого свистка прогудел сильный мужской голос:
— Товарищи! Не слов и молебнов требуем мы. Освободите заключённых! Долой царя! Довольно поповской болтовни и верноподданнейших песен. Да здравствует вооружённое восстание! Да здравствует демократическая республика!
И громогласный клич всколыхнул площадь:
— К тюрьме! Свобода товарищам!
Сразу поредела толпа на площади — люди двинулись по улицам, ведущим к тюрьме.
...В эту ночь два важных события произошли в городе. Комитет большевиков решил 19 октября провести на той же площади Кафедрального собора митинг и разъяснить народу истинную суть манифеста. Первым выступит Андрей. Боевой дружине обеспечить безопасность участников митинга.
Другое событие: полицмейстеру было приказано «не допускать противуправительственных митингов». Но делать это руками полицейских неудобно, всё-таки свобода.
А в Петербург министру внутренних дел Трепову была отправлена телеграмма о большевистских выступлениях во время «благодарственного молебна», о том, что ораторы призывали народ к всеобщему вооружению и свержению царствующей династии.