— Жестоко, — покачала головой Лариса. — И что, никак нельзя договориться?
— С ним не поспоришь, — пробормотала Инна.
— Но ведь это когда было!
— Он из принципа всегда слово держит. Говорит, что я его уже и так достаточно опозорила.
— Я бы так жить не смогла, — призналась скорее себе, чем Сабаниной, Лариса.
— Смотри, никому ни слова, — бросив на нее предостерегающий взгляд, почти приказала Инна.
— Ну что ты! — пробормотала, краснея от возмущения, Лариса. — Кому я могу рассказать?
— Ну, мало ли кому. В группе узнают, пойдут сплетни. Наплетут с три короба, наврут больше, чем было. Если такое в газеты попадет, отец меня просто убьет. Он у меня тот еще… тиран. — Инна погасила сигарету о край скамейки и, откинувшись на спинку, закрыла глаза и подставила лицо теплым солнечным лучам.
Да, Сабаниной можно только посочувствовать. Настоящая пленница — почти всегда под надзором.
Лариса тоже откинулась на спинку скамейки и взглянула на еще по-летнему синее небо, по которому плыли легкие белые облака. Плывут себе и плывут, не зная границ, не подчиняясь ничьим указаниям. Казалось бы, чем больше у тебя денег, тем ты более свободен. Делай, что нравится, лети куда хочешь. Как эти облака. Казалось бы. На самом деле, это не так. Вот у ее отца есть деньги на отдых, может себе позволить самый шикарный тур, хоть в Австралию, хоть в Бразилию, а он никогда толком не отдыхает, работает больше, чем кто-либо в их заведении. И отец Сабаниной хотя и миллионер, а тоже постоянно в делах и разъездах. Кроме того, еще и боится всего. Вот за дочь опасается. Боится, что втянут ее в какую-нибудь плохую компанию. За карьеру трясется, хотя как поведение взрослой дочери может отразиться на его карьере? Выходит, чем больше денег, тем больше обязанностей, ограничений, опасностей. Но ведь и возможностей больше! Пусть Инна и жалуется на жизнь, но никто из их группы два раза в год — как минимум — не ездит отдыхать куда-нибудь в Грецию, Турцию, на Маньорку или Майорку какую-нибудь. Загар у нее всю зиму держится. На занятиях часто отсутствует, но преподы закрывают на это глаза. Потому что Иннин отец дал университету деньги на строительство новой крытой спортплощадки — в городской газете писали. Наверняка и поступление Инны в их университет подобным образом оплатил. Инна пришла учиться не так как все остальные. Вступительных экзаменов не сдавала, появилась в группе не в начале сентября, а уже поздней осенью. Сидела тихо, незаметно, вся из себя такая скромная, никому и в голову не приходило, что она родственница того самого Сабанина. Никто — из студентов, во всяком случае, — долго и знать не знал, чья она дочка. На вопрос любопытного Петрова, откуда она такая взялась в середине семестра, ответила коротко, перевелась из другого университета. На уточняющие вопросы, из какого, и почему, задала встречный: тебе какая разница? И так посмотрела на Андрея, что у того пропала всякая охота продолжать свое расследование. Другие вопросов не задавали. В самом деле, какая разница, откуда она взялась, из какого университета к ним перевелась и почему? Никого, кроме любопытного Петрова, это не волновало. Перевелась и перевелась. Лишь значительно позже, уже когда они подружились, Инна рассказала Ларисе, естественно, под большим секретом, что прежде, чем оказаться в их универе, она пару месяцев поучилась в одном английском колледже, но ей там не понравилось. Здесь лучше, объяснила. Истинную же причину того, почему она там не осталась, Лариса только теперь узнала.
Внезапно в голову ей пришла одна интересная мысль.
— А что, если отпраздновать твой день рождения в ресторане? — нерешительно произнесла она. — Может быть, твой отец и не будет против. Он ведь моего отца, кажется, знает? Ну, во всяком случае, наверное, бывал в нашем ресторане.
— В вашем ресторане? — Инна приподняла брови. — Ты имеешь в виду в «Волшебном Замке»?
Лариса кивнула.
— Там есть такой маленький отдельный зал с танцполом, его обычно для небольших банкетов и свадеб заказывают, — объяснила. — Там можно создать полный интим, никто лишний просто так не войдет и глазеть на нас не будет. Ресторан, это же не дом, куда твой отец не любит посторонних звать, туда можно пригласить всех, кого захочешь, верно?
Инна посмотрела на подругу, потом перевела взгляд на кончики своих замшевых туфель. Пошевелила ими, раздумывая.
— Если зал можно поставить под охрану, тогда, возможно, отец и согласится, — произнесла, наконец, неуверенным тоном.