Сразу же ухватившись за уздечку, Винс пригнулся к гриве и испуганно зажмурился. Но лошадь стояла смирно, не собиралась брыкаться. Мальчик осмелел.
— Ну, давай, вперед! — Стефан шлепнул по крупу ладонью.
Слуга отпустил повод и отошел, а Власта сделала несколько плавных шагов. Винсент закачался, седло под ним заскользило, заколыхалось.
— Держись, да держись же! — крикнул Стефан, но было уже поздно.
Перепуганный насмерть Винс полетел на землю. Он квакнул, ударившись, попытался встать. Стефан подлетел к нему, с таким же испуганным видом.
— Ну что ж ты такой неловкий-то, — оправдываясь, спросил он. — Это самая смирная лошадь в моих конюшнях! На ней и младенец удержится. Эх... Сильно ушибся?
— Не-ет, не очень, — через силу ответил Винсент и попытался подняться. В груди болело, спина была как чужая, но он сделал вид, что все прекрасно и хоть сейчас снова на коня. — Давай я еще попробую...
— Вот уж нет! Забудь про это! — отрезал Стефан. — Это я виноват, надо было тебя придерживать, а еще лучше вдвоем ехать. Видать, не судьба тебе всадником стать.
Винсент опустил голову — правду отец говорил, растет сын как девушка, ничего не умеет...
— Пойдем в другую игру поиграем, — предложил Стефан. — Называется «кольца» Не слыхал?
— Нет. А как в нее играть?
— А вот увидишь, там все просто.
Стефан сбегал в дом, принес две деревянных шпаги и десяток колец, сплетенных из медной проволоки. Надо было всего-навсего ловить кольца, которые тебе бросали.
Винсент быстро понял, в чем смысл игры и размахивал шпагой на все стороны, пытаясь изловить хоть одно кольцо. Стефан уже подошел к нему шагов на десять, но у Винса никак не получалось.
— Будем каждый день играть, пока не научишься! — кричал ему Стефан, смеясь над каждой новой попыткой.
А Винс уже едва не плакал — упрямые кольца летели куда угодно, только не ему в руки.
Внезапно Стефан остановился и словно потемнел лицом. Он глядел куда-то в сторону. По тенистой аллее к ним шел человек в черном костюме. Плащ был весь в пыли, сапоги — в потеках грязи. Видно, что он сделал нелегкий путь, пока добрался сюда. Оставленная у ворот лошадь была также не в лучшем виде. Стефан сразу понял, что этот человек принес в дом беду.
Стефан узнал его — один из ближайших соратников его отца, полковник Казимир Шенсный. Мальчик шагнул ему навстречу и спросил, пытаясь совладать с собой:
— Что случилось, пан Казимир? Что с отцом? Говорите же, право!
Пан полковник вместо ответа склонил голову и подал мальчику свиток, перевязанный лентой с печатью. Стефан взял письмо двумя пальцами, но рука затряслась и свиток упал на землю. Винсент, видя такое его состояние, подобрал письмо и вновь подал его Стефану.
— Я не могу, — прошептал тот бескровными губами. — Прочти ты...
Винс вздохнул, сломал сургуч и развернул свиток. Разбираясь в причудливой вязи, он зашевелил губами.
— Читай же! — умоляюще попросил Стефан.
— Я не умею... — смутился Винсент.
Тогда полковник взял у него из рук свиток и стал читать сам. С каждым новым словом у Стефана выступали слезы на глазах, на него было страшно смотреть, так почернело его лицо.
Из письма следовало, что прославленный воевода короля Болеслава, пресветлый пан Вацлав Сендинеж, был убит в бою под городом Моравском. Король лично шлет сыну воеводы свои соболезнования, в чем и подписуется.
Пан полковник смотрел на мальчика с состраданием. Он проговорил:
— Поверь, Стефан, мы бились так, что клятые московиты летели прочь, теряя головы на скаку. Но на беду, к ним пришла подмога из Чернигова, мы совсем это не ожидали. все случилось слишком неожиданно, полегли пять сотен наших гусар. Пришлось отходить, дабы спасти хоть часть войска.
Он словно оправдывался в том, что стоит сейчас здесь, живой.
Но Стефан его вовсе не слушал. Страшная весть звенела в его ушах похоронным набатом. Он больше никого не хотел видеть. Оттолкнув плечом Винса, Стефан побежал в дом, в самую дальнюю комнату, забился в кресло и зарыдал в голос. Ему казалось, что жизнь уже кончена, и лучше бы он поехал вместе с отцом и лежал бы сейчас с ним рядом на поле, занесенный снегом...
Винсент тоже плакал, только очень тихо и почти незаметно. Он стоял с проклятым письмом в руках, не зная, что делать. То ли бежать за Стефаном, то ли оставить его в покое.
Пан полковник понял его состояние и посоветовал:
— Не ходи за ним. Пусть побудет один, ему это сейчас необходимо. Я вынужден покинуть вас, срочные дела. Сам понимаешь, война еще не окончена, хоть и несем потери, но надо держаться. Слышишь, парень, надо держаться!
Винсент кивнул в ответ. Он проводил полковника Шенсного взглядом и пошел в свою комнатушку. Рассказав все Марте, они вместе принялись лить слезы, поскольку пан воевода, хоть и был временами строг, но его любили.
Так они и встретили вечер, позабыв и про обед, и про ужин.
В усадьбе было так тихо, что казалось, будто ее все покинули, слуги, животные, птицы — уныние и печаль поселились здесь...
Глава четырнадцатая
До глубокого вечера в имении все ходили на цыпочках и говорили только шепотом, чтобы не потревожить юного шляхтича. Станислав строго шикал на лакеев, если те звенели посудой или стучали каблуками громче, чем следовало.
Винс, так же как все, переживал за Стефана, но не рискнул идти к нему. Он сидел в своей комнатушке, смотрел на крошечный огонек масляной лампы, пока его не сморил сон и не пришлось ложиться.
Среди ночи кто-то тронул его за плечо. Винс вскинулся:
— А!.. Кто здесь?! Кто... Стефан? Ты...
Это и вправду был Стефан. Он сидел на кровати Винса, виден был лишь его силуэт на фоне осветленного луной окошка.
— Тшш... Не шуми, — тихо сказал Стефан. — Я посижу здесь немного, хорошо? Просто... Мне сейчас очень, очень плохо... Я остался совсем один...
Он говорил хрипловатым, еле слышным голосом, но Винс его понимал. Он спросил:
— А почему один? А мама?
И тут же проклял свой беспечный язык и глупую голову — задать такой вопрос Стефану, все равно что добивать раненого. Но Стефан ответил почти равнодушно:
— Она умерла, когда мне было два года, от лихорадки. Я ее и не помню совсем. А больше у меня никого не было, только отец... Еще Станислав, но он ко мне... Да ты сам видел, ему все равно. Что мне делать теперь, как жить?
Стефан всхлипнул, охватил голову руками и закачался. Винсент бросился к нему:
— Не плачь! Я прошу тебя, не надо! Я теперь буду с тобой, хочешь? Хочешь, я не поеду домой, совсем?! Хочешь?
— Нет, ты здесь ни при чем... Я рад, что мы познакомились, но тебя ведь ждут дома. Знаешь, как плохо терять близких? Они тебя ищут...
Винс умолк, тут не поспоришь.
— Я пойду... — проговорил Стефан, но не тронулся с места. — Там сейчас так холодно... В моей спальне... Словно в склепе... Спи, я пошел...
— Стефан! — вскрикнул Винс, — А ты не уходи! Останься! Я подвниусь, здесь хватит места!
У юного шляхтича не было сил спорить, а уходить и подавно. Он упал рядом с Винсом, ткнувшись лицом в подушку. Его плечи затряслись в безмолвном плаче. Винс придвинулся поближе, осторожно поцеловал в стриженый затылок, обнял и прижался покрепче, пытаясь согреть.
Так их и застал рассвет — спящих рядышком друг с другом в кровати, пусть тесной, но давшей им приют в столь тяжелый час...