Исполняя приказ, его воинство расступилось, давая дорогу людям Лещинского. А те, наскоро оседлав коней, поспешили убраться.
Стефан, глядя им вслед, едва не плакал:
— Неужели вы так и отпустите их?! Пусть увозят Винса, да? Велите их задержать! — говорил он полковнику.
— Успокойся, мальчик... Я дал слово, что не буду препятствовать... Но будь уверен, этот обнаглевший шакал недолго будет радоваться. Я лично испрошу у короля позволение наказать негодяя за все причиненное зло. Он взял на себя слишком много, посягнув на твою жизнь и честь.
Полковник прижал к себе мальчика, что лежал у него на руках. Так они оба смотрели вслед удалявшемуся барону Лещинскому и слышали затихающее в предрассветной дымке эхо тонкого голоска Винса:
— Стефа-ан! Проща-а-а...
Глава двадцать четвертая
В третий раз за одну ночь поменял Винс транспорт. Сейчас он ехал в седле с бароном Лещинским. Надо сказать, соседство это было весьма неприятно обоим.
Барон всю дорогу молчал, и было это молчание, словно затишье перед бурей. Он думал о Стефане. Барону было невероятно досадно, что какой-то мальчишка своим упрямством разрушил такой замечательный план. Согласись Стефан на опекунство, и Лещинский получил бы в пользование огромные богатства павшего воеводы. Но щенок отказался и пришлось прибегнуть к насилию. Однако и тут барона поджидала неудача. Невесть откуда взялся этот полковник-выскочка, заставил покинуть поместье.
Но и Винсу крепко досталось в размышлениях барона — как посмел поднять оружие! Мало того, он предупредил полковника и тот оказался настороже да еще успел отправить гонца за подмогой. Да за такое мальчишку следует повесить на первом же дереве!
А деревьев вокруг уже было немало. Барон решил не идти проторенным шляхом, а свернуть на нехоженные тропы девственного Томашчиньского леса. Этот лес раскинулся на многие мили и углубляться в него рисковали лишь самые отчаянные. Но у барона оставалось в подчинении еще две дюжины людей и незачем им бояться лесных братьев-разбойничков или диких зверей.
Это решение барон принял, поскольку никому не доверял. Покловник дал слово не чинить препятствий, но кто помешает ему взять слово обратно и выслать погоню? Да и Стефан наверняка захочет и отомстить, и освободить вот этого заморыша.
Барон не удержался и двинул Винса кулаком в бок. Мальчик пискнул, но не обернулся, а лишь втянул голову в плечи.
Вокруг вставали стеной вековечные грабы и ясени, перемежаясь со столь же мощными прямыми стволами сосен. Меж ними прятался невысокий молодняк, пытавшийся получить и на свою долю солнечного света.
Воздух был пропитан запахами опавшей листвы, прелой хвои, застоявшихся вод — столь привычные Винсу и напоминавшие о доме.
Если бы только его не везли сейчас в неизвестном направлении и в непонятную жизнь...
Уже через час этого путешествия по скрытым от солнца лесным чащобам мрачные думы, что роились в голове барона, низверглись громом и молнией на голову несчастного Винса. Потерявший от злости терпение пан Лещинский раздумал везти мальчика с собою. И задумал он страшное...
Когда деревья немного расступились и кони вышли на прогалину, барон сбросил Винса на землю, спешился и процедил сквозь зубы:
— Слишком много для тебя чести служить мне. Я дважды предлагал тебе это, но ты воротил нос. Мне расхотелось видеть тебя рядом, потому ты останешься здесь. Я мог бы тебя убить, но не волнуйся, ты издохнешь и сам, без моей помощи.
Винс стоял рядом с бароном и пытался понять, к чему он ведет. А Лещинский подозвал своих верных слуг, отдал им с ухмылкой неслышный мальчику приказ. Кшиштоф и Войцех понимающе закивали, набросились на не успевшего даже пошевельнуться Винса и прикрутили его к стволу осины.
— Пан барон, что вы делаете?! — вскрикнул пораженный мальчишка. — Что вы делаете?! За что?!
Лещинский встал перед ним, скрестил на груди руки и рассмеялся, распугивая глупых сорок.
— Тебе что-то не понравилось? А что ты хотел получить? Мешок золота за то, что едва не убил меня? За свое предательство? За то, что помогал Стефану одурачить меня? Ха, да я еще проявляю к тебе милость, оставляя живым!
— Но я же погибну! Здесь совсем никого нет, кто меня отвяжет?
— А мне какое дело? Да, вот еще что... Стефан мне рассказывал, что в этом лесу великолепные охотничьи угодья. Его отец не раз устраивал здесь облавы на кабанов и на медведя. Я не думаю, что воевода перебил здесь все зверье, на твою долю хватит!
Барон отвернулся, собираясь вскочить в седло, но, что-то вспомнив, снова подошел к мальчику:
— Боюсь, что тебя не сразу отыщут наши лесные друзья. Им нужен запах свежей крови. Хм... Сделаю-ка я вот что...
Он вынул саблю и не успел никто и слова промолвить, полоснул ею по бедру Винса. Сквозь прореху потекла темная кровь, а мальчик заорал во все горло, забился на веревках, едва не теряя сознания.
Барон ухмыльнулся, окинул пленника в последний раз довольным взглядом, вскочил в седло и удалился в чащу. Его люди проследовали вслед за господином, каждый смотрел на истекающего кровью Винса, но никто не решился оказать ему помощь — слишком страшен в гневе барон Лещинский...
Винс остался один...
Боль была такая, что потемнело в глазах, рана на ноге горела огнем. Винс повис на веревках, не в силах даже шевельнуться. Одна из петель прошла под кадыком и появилась мысль — что если спуститься чуть ниже, затянуть потуже, и конец всем мучениям? Но мальчик сжал зубы, прогнал эту ничтожную трусливую мыслишку. Смерть и так придет, никуда от нее не сбежать, так зачем же торопиться?
Кровь темными струйками стекала на пожухлую траву, и силы таяли вместе с нею. По коже забегали целые полчища мурашек — то ли настоящих, то ли от прохладного осеннего ветерка.
Чтобы отвлечься, Винс попытался развязаться. Он подергал руками, напрягая мышцы, но связан он был на совесть и узлы оказались крепкие. Какой-то выступ в коре давил прямо в позвонок. Это было даже полезно для мальчика — он отбирал часть боли от раненой ноги, отвлекал...
А вокруг замельтешили чьи-то тени, зашелестели кусты. Винс повертел головой, но никого не сумел рассмотреть. Кто же пожаловал первым на этот пир? Кто эти незваные гости?
Разгадка пришла и Винс был ей совсем не рад. Дерево окружала волчья стая!..
Серые, похожие на больших псов, волки кружили вокруг, принюхиваясь, задирая кверху морды. Их было не слишком много, Винс насчитал полдюжины, но и одного вполне бы хватило...
Мальчик заскулил, тоскливо переводя взгляд с одного зверя на другого. А те не решались напасть, подозрительно обнюхивали траву у его ног, выискивая ловушки.
Наконец один, самый смелый или самый голодный, рванулся вперед и вознамерился вонзить желтые клыки в раненую ногу мальчишки.
Но случилось чудо... Да, только чудом можно обьяснить дальнейшие события, и никак иначе...
Глава двадцать пятая
Волк ринулся на мальчика со всей страстью голодного хищника. Винс зажмурился, но немедленно раскрыл глаза, потому что ждать нападения в темноте было еще страшнее. Но даже широко распахнутые глаза не дали ему возможности разглядеть, откуда взялся неожиданный защитник. Темная тень метнулась наперерез нападавшему и тот отлетел, обиженно взвыв. Он оскалил пасть, обнажил большие острые клыки, но только и всего, ответить не посмел.
Против Винса стояла волчица. Мальчик сразу определил это по обвислому животу с цепочкой набухших розовых сосков. Она стояла вполоборота к притихшей стае; взъерошенная на загривке шерсть, хриплое утробное урчание и оскаленная пасть давали понять остальным, что связываться с ней опасно. Но никто и не пытался воспротивиться — тот, что собирался напасть на Винса, уже отвернулся, широко зевнул. И не нужны ему вовсе никакие связанные мальчики, пусть себе, без них жили и дальше проживем.