— Отговорки, — отмахнулась она.
— Возможно, но я не хочу давить… Есть серьезные основания предполагать, что после откровенного разговора ситуация только ухудшится. Жалко их обеих…
— Воля ваша, — пожала плечами госпожа Петрова. — А глазки-то загорелись от перспективы!.. Молодая любовница горячит кровь…
— Естественно, — заулыбался фантаст Петров, обнимая жену, мою кровь воспламеняет каждая женщина, которую я люблю… Правда, таковых раз-два и обчелся… Не ревнуешь?
— Мог бы и не спрашивать, — обиженно поджала губы возлюбленная «старшая жена», — я давно поняла, что мужчина, способный предать одну женщину, может предать и любую другую, то есть бросить. А я уверена, что мой любимый мужчина неспособен на предательство. Иначе как бы я могла его любить?..
Ровно в восемь утра следующего дня — весеннего понедельника 1995 года — фантаст Петров нажал на кнопку звонка у дверей своей возлюбленной «младшей жены». Открывать, похоже, не торопились. Он нажал еще раз. Может, не услышала?
За дверью послышались торопливые шаги, загромыхали многочисленные задвижки, замки и засовы, которыми население пыталось защититься от криминализации обстановки. Металлическая дверь с грохотом распахнулась.
— Извини, — засияла улыбкой белокурая фея, и синее небо в ее ошеломительных глазах засветилось солнышком. — Вода шумела в ванной, не услышала.
— Ничего страшного, — обнял ее фантаст Петров и поцеловал в шейку, соблазнительно светящуюся из халатика. В ванной продолжала шуметь вода.
— Раздевайся, я сейчас, — убежала красавица.
Петров разулся, поставил в угол кейс и прошел в квартиру, глянув по пути в высокое зеркало, стоявшее в прихожей.
Пожалуй, на героя-любовника он еще тянул: высокий (190 см), стройный (точнее было бы сказать — тощий, но при других обстоятельствах), почти марксовы шевелюра и борода, но русый цвет их обеспечивал ему романтический былинный имидж Ивана-царевича (точнее, Ивана-дурака, но какой дурак не стремится в цари?.. И самое поразительное — именно он-то и становится им!..). Правда, от висков его романтическую русину уже начало прихватывать «пеплом». На что «старшая жена» реагировала весьма болезненно, видимо, смотрясь в мужа своего, как в зеркало. И всячески пыталась бороться с оным «пеплом». Но фантаст Петров не поддавался, не желая из русого становиться рыжим от хны. Тем более черно-зеленым — от басмы. Но справедливости ради надо заметить, что стойкости ему хватало не всегда, и в результате он соглашался изредка на «русые» красящие шампуни. Однако в последнее время на них уже элементарно не хватало ни шишей, ни, тем более, баксов. Посему «пепел» все решительнее захватывал поле боя на многомудрой голове фантаста Петрова.
— Ну, вот я и готова, — выплыла из ванной комнаты жена-любовница.
Фантаст Петров обнял ее за талию и нежно поцеловал в радующиеся ему глаза. Нет! В очи, влекущие его в бездонную синеву. Он знал, что на них контактные линзы, и потому поцелуй был особо нежен.
— Как у тебя сегодня со временем? — поинтересовался он.
— Как всегда — цейтнот, — вздохнула она, — в полодиннадцатого ко мне должен прийти эксперт, а до того надо заскочить в фундаменталку. Шеф поручил подобрать кое-какую литературу.
— Стало быть, сейчас мы с тобой в библиотеке, — констатировал фантаст Петров. — Недурно… Но к нашей любимой КНИГЕ надо прикасаться чистыми руками, не говоря уже о прочих частях тела и души… — с намеком продолжил он.
— Иди-иди, — подтолкнула Петрова к ванной жемчужина его неформального гарема, зная щепетильное отношение возлюбленного к чистоте тела. Кстати, не только своего, что она всенепременно учитывала и одобряла. Свободный секс требует абсолютной чистоты. Во всех смыслах.
Пока фантаст Петров плескался, «младшая жена» торопливо готовила брачное ложе, прислушиваясь к нарастающему волнению в себе, от кончиков пальцев легкими волнами озноба пробегавшему по ее коже, уже предчувствующей ЕГО прикосновения. Жизнь, увы, не баловала ее радостями. Но тем, что ей вдруг перепадали, она отдавалась с самозабвением. По крайней мере, старалась. Получалось, к сожалению, не всегда. Бесчисленные проблемы, если и не дамокловым мечом висевшие над ней, то уж точно власяницей истязавшие душу, часто не отпускали ее в вожделенное забвение. Впрочем, «часто» не то слово для того, что случается крайне редко. И только фантасту Петрову удавалось увлечь ее в кратковременную нирвану. Да простят правоверные индуисты, буддисты, теософы, йоги и адепты употребление этого святого для них слова в столь сексуальном контексте! У каждого свой путь в нирвану. У них — через сому или иные психоделические средства, медитацию, особое дыхание или упражнение. У «младшей жены» фантаста Петрова — через любовь с ним. Не слишком, правда, богатый сексуальный опыт убедил ее в том, что лишь ОН знает заветный путь. Может быть, именно эта вера неизменно и приводила ее к вожделенной цели, а фантаст Петров был только ключом, тайным кодом, отпирающим божественные глубины ее психики?..