Еще раз бросаю взгляд на экран через плечо Василия Ивановича, параметры Изделия в норме, даже температура трансформаторного масла в системе охлаждения усилителей антенных эффекторов. С этой минуты вся телеметрия изделия пишется на log файл и "в случае чего" можно будет анализировать причины сбоя или аварии, как черный ящик в самолете. Ну и кроме того, как я уже говорил, есть и журнал испытаний на бумаге, но это на крайний случай. Кроме коллег РТВшников, при испытаниях присутствует товарищ особист, капитан первого ранга Ким Непонятно, какое отношение он имеет к тем самым Кимам, что правят Северной Кореей, но фамилия такая, что слова из песни не выкинешь. И еще наш Пал Палыч Одинцов, куратор испытаний официально от вице-премьера оборонки Рогозина, а неофициально от Самого. Фигура вообще таинственная, по слухам — человек Путина, не из последних.
19 августа 2012 года. Вечер сразу после заката
Тихий океан, точка 4 °CШ 153ВД, БДК "Николай Вилков".
Алексей Тимохин, 45 лет.
Вышел на палубу, солнце зашло, и небо окончательно почернело. Свет звезд не может пробиться через маскирующее поле. Впереди, по сухопутному, метрах в двухстах, темная громада Адмирала Трибуца. Он идет без огней, в режиме светомаскировки. Как я понял, наш рулевой должен ориентироваться на данные лазерной системы — луч лазера с кормы впереди идущего корабля. За нами следует танкер "Борис Бутома", точно так же держась за нашу корму. Где-то за периметром "купола" за нами наблюдает эскадра, зорко так смотрят, пускай попробуют разглядеть. Парадный ход у нашей группы 14 узлов, это 26 километра в час. Для БПК, БДК и танкера это экономический ход, вот шлепаем потихоньку по Тихому океану, как привидения. Рядом молча курит Пал Палыч, а особист, как в той поговорке, всегда где то за углом. Ну и хрен с ними. Возвращаюсь в каюту, и ложусь спать, если что случится — разбудят.
20 августа 2012 года. Утро, 10–05 по местному времени
Тихий океан, точка 4 °CШ 159ВД, БДК "Николай Вилков".
Алексей Тимохин, 45 лет.
Утро, жемчужно-серое небо, через которое с трудом пробивается солнце, все это свойства маскирующего поля. С разрешения Василия Ивановича, бегло прокрутил log файл. Изделие всю ночь работало безукоризненно, в чем я убедился. Ни одной красной или даже желтой отметки. Не зря же мы вылизывали его целых шесть лет. Хотя про себя я такого сказать не могу…. Всю ночь снились кошмары, какая та война, я бегу и в кого стреляю, а патронов нет…. Страшно, ощущение обидного бессилия…, в течение дня я подсознательно ожидал, что Изделие даст сбой. Оно, конечно, нормально отработало ночь, но и это уже больше чем остальные испытания вместе взятые. Но к моему удивлению, все было безупречно. Значит, по закону подлости, какая-то гадость будет в самом конце, подумал я, даже не представляя, какого размера окажется эта ГАДОСТЬ…. Вышел на палубу…, а погода то портился все больше и больше, несмотря на отсутствие ветра, море еще только что гладкое, стало похоже на неаккуратно вскопанный огород. У моряков, кажется, такая волна называется зыбь. К туманной дымке на горизонте добавилась стена из туч.
Поднялся в рубку. Командир БДК Ольшанский, глаза красные, не выспавшиеся…. Заметив мое присутствие, он на минуту оторвался от беседы со штурманом, — Впереди циклон. Приказа менять курс, у нас нет. Да и не убежать нам от него. Так что, лезем прямо на грозовой фронт. Ты пойди, пусть твои проверять крепления контейнеров, да задрайку люков…. Будет знатная пляска….
— Так значит это еще цветочки?! — скатываюсь по трапу в "низы". — Алла! Егорыча, Петровича — бегом проверить крепления контейнеров, что разболталось — подтянуть….
Врываюсь в выгородку… — Василий Иванович, на шторм идем, бога ради, пошли своих старшин проверить затяжку кабельных муфт…, может, где что ослабло…, не дай бог хоть один контакт "уйдет"…. Кстати, как там у вас?