Но избежать встречи с братом ей не удалось. Когда она проходила мимо его купе, то услышала доносящиеся из-под двери взрывы, выстрелы, металлический лязг и вопли. Врожденное женское любопытство заставило ее чуть сдвинуть незапертую дверь и заглянуть внутрь. Братец сидел за столом, уставившись взглядом в лежащий перед ним "планшет", который и издавал все эти звуки. Вот грохнуло так, что заложило уши, и Ольга тихонько прикрыла дверь, пока Мишкин не заметил ее нескромного подглядывания.
В купе Великого Князя Александра Михайловича царила совсем другая атмосфера. Господа офицеры не читали романов и даже собственные мемуары Великий Князь пробежал крайне бегло, лишь только для того чтобы убедиться, что ему нечего стыдиться перед потомками. Сейчас они с Карлом Ивановичем с жадностью разбирали проекты британских, американских и германских кораблей первой половины двадцатого века.
- Дальше пятидесятого года и смотреть не будем, - заявил Великий Князь, - эти атомные корабли для нас сейчас в любом случае перебор.
- Атомный у них только котел-с! - блеснул эрудицией Лендстроем, - А машины у них обыкновенные, турбины-с.
- Тем лучше! - согласился Великий Князь, - Но, Карл Иванович, вот ты это откуда знаешь?
- Пока вы спали, почитал-с немного, - Лендстрем замялся, - только вот, Александр Михайлович, беда у нас во флоте. Все наши корабли строятся с угольными топками и машинами тройного расширения, но это, как оказалось, вчерашний день. У британцев почти готов проект турбинного линейного сверхброненосца с пятью башнями главного калибра и нефтяным отоплением. Да вы только посмотрите, мыслимо ли это сейчас, скорости броненосцев в двадцать три узла, скорость крейсеров в тридцать узлов. И это все только за счет турбин Парсонса и нефтяных котлов. А артиллерия! Вот наш, русский, проект, линкор Севастополь, это же целых ДВЕНАДЦАТЬ двенадцатидюймовых орудий, это как три обычных броненосца - целая эскадра.
Великий Князь бегло просмотрел предложенный материал, - Карл Иванович, Карл Иванович, ведь суть не только в котлах и турбинах. Нужны ли нам эти дорогие игрушки в Балтике, да и в Черном море? Видишь же что здесь написано - "Дредноутная гонка", безумное желание наклепать побольше таких сверхброненосцев. На ветер выброшены кучи золота, и каков результат, кроме грозной видимости, я вас спрашиваю? А результат, пшик! Их топят аэропланы и субмарины, они подрываются на минах или идут на слом, так и не сделав по врагу ни одного выстрела. Нет, тут надо думать, думать и думать! А насчет турбинных крейсеров я, возможно, с вами соглашусь. Скорости в тридцать и более узлов весьма завлекательны для этого класса кораблей, но, любезный Карл Иванович, надо представлять, против кого предназначены эти крейсера... - в этот момент в дверь купе постучали, - Кто там? - недовольно отозвался Великий Князь Александр Михайлович, рассерженный, что его отрывают от серьезного разговора.
В приоткрывшуюся дверь просунулась кокетливо причесанная головка Великой Княгини Ольги, - Сандро, можно к тебе?
- Входи, - отозвался Александр Михайлович, - правда, мы с господином Лендстремом заняты...
- Не уплывут никуда ваши броненосцы, - Ольга прикрыла за собой дверь, - Сандро, у меня к тебе серьезный разговор, можно сказать - семейный. - она выразительно посмотрела на адъютанта Великого Князя, - Господин Лендстрем, будьте любезны оставить нас наедине для важного разговора.
Александр Михайлович со вздохом кивнул и Карл Иванович, поклонившись венценосным особам, тихонько вышел из купе. В воздухе повисла неловкая тишина.
- Скажи мне Сандро, - наконец заговорила Ольга, - ты думал о том что будет дальше? Ну, в смысле, после того как мы выиграем с помощью наших друзей из будущего эту дурацкую войну с Японией. Ты же знаешь, что мы выиграли бы ее и так, если бы не глупости Ники и его окружения, особенно его окружения. Ты не верти головой, мы с тобой здесь и сейчас самые старшие из Романовых, которые знают одну очень важную тайну. Не рассчитывай на Мишкина, он у нас большой ребенок. Я заглянула сейчас в его купе, сидит и смотрит синема про какую-то войну. Ты подумай, когда пройдет первый страх от этих новостей, ведь Аликс, или кто еще, в любой момент будут способны внушить Ники какую-нибудь глупость и тогда вся история, в буквальном смысле, начнется сначала. А что делать с наследником империи? Ведь если цесаревич опять родится больным, а это почти наверняка так, ведь Аликс уже носила его, когда пришли наши друзья из будущего и поменяли историю. У меня нет причин не верить им в том, что быть болезни или нет определяется при зачатии. Русская рулетка из двух патронов, да или нет. Ведь тогда все повторится, и Ники с Аликс снова начнут сходить с ума. Снова вся та же бессмысленная грязь в жалкой попытке отрицать очевидное. Сандро, и ты и я прекрасно знаем Ники, лучше всяких пришельцев из будущего. Если мы хотим спасти Империя, то Ники должен уйти, уйти в частную жизнь, красиво и аккуратно. Помнишь, что нам показал каперанг Иванов, как ушел их этот президент, как его, а, Ельцин, - Дорогие россияне... - передразнила Ольга Ельцинский гнусавый голос.
- Ольга! - не выдержал Александр Михайлович, - Да что ты говоришь, еще не один Император Всероссийский не отрекался от престола!
- Ты же прекрасно знаешь, что Ники сам этого хочет, даже безо всяких пришельцев из будущего! - резко отрезала Ольга, - Вспомни, что сказал Драгомиров - "Сидеть на троне - может, стоять во главе России - нет!", да он и сам это прекрасно понимает. Все упирается только в желание Аликс быть императрицей без приставки "экс" и в вопросе того, кому передавать власть. Если мы решим вопрос наследника, то и с Алисой как-нибудь справимся.
- Мишкин? - прищурился Александр Михайлович.
- Сандро, из Мишкина император, как из мена балерина. - усмехнулась Ольга, - хотя он и лишен большинства пороков Ники, но на троне сидеть не хочет категорически. Узнав о таких планах он с перепугу женится на всех разведенных актрисках Питера в тот же час, лишь бы не захомутали. Сандро, ты лучше сядь, вот так, молодец. Знаешь, только не надо на меня кричать, но я думала о Ксении в качестве Императрицы и тебя как Регента Империи, до тех пор пока вашему старшему сыну Андрею не исполнится двадцать один год.
- Господи, Ольга, - простонал Александр Михайлович, - так это же целых четырнадцать лет! Я не смогу!