- Сергей Сергеевич, бросить транспорты невозможно, - отрезал Рейценштейн.
- Понятно, Николай Карлович! - ответил я, - Кажется, это как раз тот самый случай, когда "во избежание тяжелых потерь". - а сам подумал, - Только вот "Шквалы" и "Раструбы" мы на эту мелочь тратить не будем, не про их честь товар. Обойдемся средствами попроще.
- У вас есть какой-то план? - переспросил Рейценштейн.
Я быстренько прикинул, что конечно в моем распоряжении есть недорогой лом, которым можно к черту раскурочить японские крейсера. Это глубинные бомбы от РБУ-6000, если их поставить на минимальную глубину в шесть метров. Но вот для этого надо сблизиться с противником на тридцать кабельтовых, а дальнобойность британских сто двадцати миллиметровок что на "Мацусимах", что на "Чиоде" пятьдесят кабельтовых. Незадача! Если бы дело было ночью, или в тумане. Лучше в тумане, тогда не видно вспышек выстрелов из орудий и трасс бомб. Искусственный туман это дым. Кажется перед походом на "Новик" с "Быстрого" перегрузили два десятка дымовых шашек, для постановки дымзавес. Да и слово шашки, плохо подходит к этим изделиям больше всего напоминающим двухсотлитровую бочку из-под ГСМ. Вот и готов план, - Да, есть! Только вот подключите к нашему разговору "Новика" и Николая Оттовича Эссена, да побыстрее, пожалуйста, времени у нас почти не осталось.
- Здесь Эссен! - раздалось в эфире через пару минут.
- Николай Оттович, - откликнулся я, - у вас на борту должны быть такие большие зеленые бочки, которые вам погрузили с "Быстрого"?
- Да, имеются. Я узнавал, это для постановки дымовой завесы. - ответил Эссен.
- Тогда, господа офицеры, план такой. Сейчас "Новик" немедленно выходит из строя и начинает разгоняться до своих полных двадцати пяти узлов, обгоняя наш кильватер слева. По моей команде, Николай Оттович, закладываете правую циркуляцию и начинаете ставить дымовую завесу поперек курса японского отряда. Задействуйте по пять штук за раз, так будет надежнее.
- А что потом? - хмыкнул Рейценштейн.
- А потом японские комендоры из-за дыма потеряют цели, а огонь "Аскольда" и "Новика" будет корректироваться с "Трибуца". Таким образом нам плюс, а им минус, но и это еще не все. У нас есть одно очень мощное оружие, которое будет как раз кстати в данном случае, но что бы его применить, надо будет сблизиться с противником на тридцать-двадцать кабельтовых. Учитывая нашу безбронность, лучше это все делать, когда они нас совершенно не видят. Ну а так, устроим японцам такую баню, что мало не покажется. При должном везении Катаока "Трибуц" вообще не заметит.
- Не очень-то и понятно, Сергей Сергеевич, но другого выхода нет, - замявшись ответил Рейценштейн, - Попробуем сделать по вашему, а иначе, вы правильно заметили, это будет еще один "Варяг". Начинай, Николай Оттович!
И точно, "Новик" выкатился из строя и, набирая скорость, стал забирать влево. Предельно функциональный стальной клин, детище сумрачного германского гения инженеров с штеттинской верфи Вулкан. Густой дым, низко стелящийся из трех труб и белопенный бурун под носом. Как там было сказано, пух и прах, прах и пепел. Пока мы разговаривали, дистанция до противника сократилась до ста пятидесяти кабельтовых и появилась возможность визуально разглядеть головные корабли противника. С высокой долей вероятности мателотом японского отряда был бронепалубный крейсер "Икицусима", флагманский корабль вице-адмирала Катаока. - Ах какой хороший, сам пришел... - вспомнил я отрывок из какого-то анекдота. Ну не Камимура оказался вторым номером в списке героически погибших японских адмиралов, а Катаока, ну и что с того. А торчащая вперед трехсот двадцати миллиметровая дурра с выдающейся скорострельностью в один выстрел в час, вообще сводит риск "Новика" к минимуму. Тем более, что ни одна из трех Сим из своего главного калибра за все время службы ни во что так и не попала. Но, началось! Забравший влево почти на милю, Новик заложил крутую правую циркуляцию, как раз в эссеновском духе, и к черному дыму из труб добавились густые белые клубы из дымовых шашек. Все, густой дымный занавес стал перечеркивать море. Ветер подхватил дым и повлек его в сторону японских кораблей. Если даже нас даже и заметили, то через пару минут это будет абсолютно неважно в густой дымной пелене. Кроме того, пришло в голову, что японский отряд управляется ратьеровскими фонарями и сигнальными флагами, а в густой дымной пелене это совершенно невозможно. А "Новик", заложив на этот раз левую циркуляцию пошел ставить вторую часть дымовой завесы, на этот раз вдоль японского кильватера, загоняя Катаоку в дымный мешок. Но вот и все, время вышло. Мы с разгона врезаемся в сплошную дымную муть. До рубежа открытия огня остается всего пара минут. В БИУС уже введены характеристики целей и установки взрывателей на бомбах. С другой стороны, артиллеристы внимательно следят за японскими миноносцами, пытающимися по широкой дуге обойти сближающиеся на контркурсах русские и японские крейсера и прорваться к транспортам. Но "Новик" уже закончил ставить дымовую завесу и направился в ту сторону, а это настоящая гроза японских миноносцев, поэтому артиллеристов тоже переключаю на основную цель.
С оглушительным ревом к флагманскому японскому крейсеру уходят реактивные бомбы. В эту какофонию вплетается сплошной грохот наших сто миллиметровых орудий. Две с половиной минуты, шесть бомб и восемьдесят фугасных снарядов. Туда же по нашей наводке бьет "Аскольд". Потом вооружение наводится на следующую цель, а вокруг Икицусимы воцаряется настоящий ад. Радар засекает четыре огромных водяных столба, вставших в притирку к борту обреченного японского флагмана, и множество всплесков помельче. Четыре всплеска, а бомб было шесть, это что, значит два прямых попадания?! Оглушительный грохот, докатившийся до нас, и японский крейсер исчезает с экрана радара. Явно тонкая душа японской шимозы не выдержала нашей грубости, и она взорвалась в приступе гнева. А бомбы уже идут на второй крейсер, после чего установка встанет на несколько минут на перезарядку. С "Хасидате" дела пошли не так хорошо, пять близких разрывов и одно прямое попадание. Но у нас нет возможности рассмотреть что там творится и мы переходим к следующему номеру нашей программы - к "Чиоде". Бомбы уходят, и... ни одного прямого попадания, зато два близких разрыва почти под самым бортом. Дымовая завеса редеет и нужно успеть отработать по "Мацусиме", прежде чем дым окончательно рассеется и наступит полная ясность. Успели, пять близких разрывов реактивных бомб и одно прямое попадание. Ну и артиллеристы добавили свои пять копеек. Выскакиваем из дымовой завесы и оглядываемся - картина маслом! "Хасидате" пылает от носа и до кормы, а "Аскольд", уже по зрячему, всаживает в него снаряд за снарядом. Наши тренировки в этом походе не прошли даром. Только вот то, что не все снаряды рвутся, составляет определенную проблему. Но вопрос затаптывания японского крейсера в пучину это вопрос времени, а не огневой мощи или везения. Чуть дальше "Чиода" быстро кренится на левый борт и кажется вот, вот случится овекркиль. Кажется те две бомбы что взорвались у нее вплотную с бортом основательно порвали подводную обшивку и теперь мы имеем мини-титаник. Крен уже такой, что ни о какой стрельбе из орудий не может быть и речи. Стволы одного борта смотрят в воду, а другого в небо. На "Мацусиме" сильнейший пожар полыхал там, где должна быть дымовая труба, а вот самой трубы и не наблюдалось. Ход упал до каких-то пяти узлов, а из клубов черного как уголь дыма торчала только единственная мачта с боевыми фор-марсами. А что там поделывают японские миноносцы? Раз, два, три, четыре, пять... все! Эссен там с ними не шутки шутит, но шустрые гады, уворачиваются и рвутся к транспортам. А вот это они зря! Драпали бы в свой Чемульпо, мы бы и пальцем не шевельнули, а теперь извиняй если что.