Сопровождение цели ведется непрерывно, команду мою слышат и операторы, и поэтому, не успел командир БЧ-2 отрепетовать, как загрохотала артиллерия. Все чего сумел добиться Дева, это поставить свое корыто к нам левым бортом на пятидесяти кабельтовых. А еще немного сбить наводку по дальности. На этот раз, все попадания были или в надстройки, или в верхнюю часть корпуса. Перебитая взрывом, рухнула за борт фок-мачта, один из снарядов попал под первую трубу и теперь там разгорался пожар от раздробленных в щепу шлюпок. Из дыр в трубе удушливый дым стелился вдоль палубы. Кроме этого носовой каземат взрывом нашего снаряда и детонацией боекомплекта был вывернут практически наизнанку. Но подводных пробоин не было и "Касаги" продолжал циркуляцию. Когда до него дошла следующая очередь, он был к нам уже в ракурсе "три четверти". Прицел был уже снижен, и снаряды били или в борт над ватерлинией, или, при небольшом недолете, ныряли, чтобы взорваться под водой под днищем или у борта. А вот этого варварского обхождения ослабленный корпус японского крейсера не перенес. Когда опала пена от взрывов, японский крейсер быстро уходил носом под воду, как подводная лодка при экстренном погружении. С этим все. Перевожу взгляд вперед. Успел! В бинокль видно, как "Шквал" выпущенный с "Трубуца" попадает под кормовую башню в... у крейсера две трубы, значит это "Асама", а куда же потерялся "Якумо", в которого Карпенко стрелял первым? Значит, пока я разбирался с "Касаги", он успел получить свою порцию и полностью утонуть. Жаль, не удалось за его гибелью наблюдать самому. Так быстро может утонуть только корабль разломившийся пополам по миделю от взрыва котлов. Ну уж тот же процесс в исполнении Асамы я пронаблюдаю с удовольствием, взрыв боевой части "Шквала" и последующая детонация погребов оторвали убийце Варяга корму, и теперь он погружается в воду, задирая нос высоко в небо. А "Быстрый" уже ложится вслед за "Трибуцем" в правую циркуляцию, на контркурсах разворачиваясь левым бортом к японской броненосной эскадре, торпедный аппарат уже наведен на цель, вот он момент истины. Того всей своей броненосной тушей влез в расставленную для него ловушку. Все готово. Мой командир БЧ-3, кап три Шульц, угу из немцев, один из последних если не последний на нашем флоте. На всю жизнь запомнил его слова, - Мой пращур, рижский дворянин, дал присягу еще Петру Алексеевичу, служить России, и за себя и за свое потомство. И вот мы Шульцы уже триста лет не изменяли этой присяге, ни в четырнадцатом, ни в семнадцатом, ни в сорок первом. И не изменим никогда, пока существует наш род и Россия. В общем, если в природе и бывает идеальный командир минно-торпедной боевой части, так это он, Андрей Федорович. Залп рассчитан до миллиметра. В нашем прицеле "Микаса" и "Асахи". Команда "Пли!" - две огромные темно-зеленые рыбины одна за другой ныряют за борт. Оглушающий, постепенно стихающий, рев и белые кавитационные следы, тянущиеся к броненосцам-жертвам. "Трибуц" тоже дал залп, только следы его торпед плохо видно. Ну, ничего, посмотрим на результат. А ведь все шесть японских броненосцев не более чем жертвенные барашки, предназначенные на заклание на алтаре бога справедливости. В руках у Шульца тикает секундомер, в рубке все замерли... Вдруг носовую часть "Микасы" подбрасывает сильнейшим подводным взрывом прямо под башней ГК. Мгновение спустя детонирует боекомплект и в дальнейшем об адмирале Того можно будет забыть. Хотя взрыв "Шквала" под килем для броненосцев в пятнадцать - тринадцать тысяч тонн не лечится в любом случае, драже без детонации БК. Окидываю взглядом японский кильватер и вижу картину, которая мне как медом по сердцу, все броненосцы взрываются, и тонут. Ну, слишком мала дистанция и слишком неуклюжа цель, что бы при прицеливании под первую трубу, "Шквал" мог бы отклониться больше чем на тридцать метров в ту или другую сторону. А там или один из двух погребов ГК рванет, или котлы. Ибо взрыв четырехсот килограмм ТГА выносит напрочь по двадцать-тридцать квадратных метров обшивки днища и как спичку ломает стальную балку киля. Нет, пленных сегодня будет явно минимум.