- Так вот, Виктор Геннадьевич, - улыбнулась Ольга, - у меня к вам просьба. Проводите, пожалуйста, в вагон мою компаньонку и служанку. Надеюсь, славные гусары не уронят своей чести галантных кавалеров?
- Никак нет! - вытянулся в струнку польщенный поручик, - Сударыни, попрошу следовать за мной.
Освободившись от опеки компаньонки, Ольга вздохнула свободнее, одно дело проявлять эмоции среди людей своего круга, и совсем другое выплескивать их на окружающих. В кончиках пальцев затянутых в тонкие перчатки закололо, ну почему этой курице Ксении достался ТАКОЙ муж, а ей судьба и брат Ники приготовили вместо мужа египетскую пытку династического брака с мужеложцем. Но, как говорится, улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. Не с стоит портить сестре и Сандро последние минуты перед расставанием. Но человек предполагает, а Господь располагает. Широко распахнулись выходящие на площадь двери Царского покоя, и вместе с брызгами дождя, внутрь, подобно бомбе, влетел высокий молодой человек в мундире поручика лейб-гвардии кирасирского полка. Путаясь ногами в полах длинной кавалерийской шинели он широким шагом направился к замершим в объятиях друг друга Сандро и Ксении. Следом денщик, сгибаясь, тащил два огромных чемодана. - Пр-ривет, сестренка, - остановился он напротив Ольги, - а где твой багаж?
- Уже в поезде, отправила со своими ахтырцами, - Не удержавшись, Ольга, как в детстве, показала брату язык.
- О-о! - только и смог простонать Михаил, - а я не догадался и таскался с этими проклятыми чемоданами по всему городу как последний дурак. Антошка, тащи чемоданы к поезду, там наши тебе покажут что куда и ко куда.
Обернувшаяся на шум Ксения широко раскрытыми глазами смотрела на мокрого, расхристанного брата. Потом заметила затянутую в темное дорожное пальто Ольгу и еще крепче прижалась к супругу. На путях простуженным басом трижды крикнул паровоз и Сандро отстранил от себя жену, - Пора! - он уходил от нее, затянутый в черную шинель флотского офицера, а следом шли Ольга и Михаил. Время прощания для Ксении истекло, наступило время ожидания, длинное как вечность. Еще одна Ярославна проводила своего князя Игоря на извечную войну на рубежах Руси.
Поезд стоял у платформы, укрытый от дождя полуцилиндрическим шуховским навесом. Вдоль вагонов цепочкой вытянулись вперемешку ахтырцы и кирасиры. При виде сразу двух принцев крови и одной принцессы, солдаты взяли на караул. Поручик Андреев подошел к Великому Князю Александру Михайловичу отдать рапорт.
- Вольно, поручик, - Александр Михайлович оглядел строй, - солдат в вагоны, отправляемся! Где к нам присоединится литера Б?
- На станции Тосно, ваше Императорское Высочество, - отрапортовал поручик, еще утром убыли туда и ждут на запасном пути.
Александр Михайлович щелкнул крышкой брегета, - Без трех минут шесть, пора! - еще раз над перроном разнесся гудок паровоза, и лязгнули сцепки вагонов. Великий Князь поднялся на подножку и наблюдал, как шагает вдоль набирающего ход поезда поручик. Вот с ним поравнялся вагон охраны и, пробежавшись несколько шагов, поручик вскочил на подножку, уцепившись за поручни. Еще минута и поезд с лязгом миновал выходные стрелки станции. Впереди был путь примерно, равный четверти окружности земного шара. Позади оставался Санкт-Петербург, любящая жена и дети, вся та жизнь, которую он потом будет вспоминать с приставкой "ДО".
15 марта 1904 года, восемь часов вечера
Поезд литера А, купе Великого Князя Александра Михайловича
Стучали колеса на стыках, литерный поезд несся по российским железным дорогам, не останавливаясь на время большее, чем нужно для замены паровоза. За Тосно к литерному А, который вез непосредственно членов императорской фамилии, их сопровождающих и охрану, присоединился литерный Б, в котором были кони двух кавалерийских взводов, запас фуража и все то, что необходимо солдату в походе. Оба литерных вместе занимали перегон и Литерный Б следовал за литерным А примерно в полуверсте позади. Время от времени на крупных станциях они обгоняли воинские эшелоны, которые уже тонким ручейком текли на Дальний Восток.
Великий Князь Александр Михайлович зажег лампу и сел перебирать последние бумаги, полученные с нарочным на Николаевском вокзале. В том числе там были и престранные заявки Наместника Алексеева. С этим тоже придется разбираться. Великий князь быстро помечал в блокноте: ружья-пулеметы Мадсена под русский винтовочный патрон, в количестве четырехсот штук. Пистолеты Браунинга 1903 года, переделанных под патрон Борхард-Люгера и с удлиненной рукоятью, тоже в фантастическом количестве трех с половиной тысяч штук, с запасом патронов по тысяче штук на ствол. Также было отдельное требование срочно заказать в Германии два десятка тонн тротила, пятнадцать тонн гексогена, и пять тонн алюминиевого порошка. Ради всех святых, что такое гексоген, для чего он нужен и зачем ему алюминиевый порошок, который должен стоить на вес золота? Но не надо ходить к гадалке, что бы понять, что это требование не самого Наместника Алексеева, а тех людей которые прибыли якобы из САСШ и теперь обосновались на островах Эллиота. Что там написано в начале заявки на оружие "Для вооружения формируемой в Порт-Артуре бригады Морской пехоты"... Да, три тысячи пистолетов Браунинга это не шутка, они что там, решили каждого нижнего чина вооружить браунингом? И чем им не нравятся винтовки Мосина? Великий Князь вздохнул и отложил эти бумаги в отдельную папку на обложке которой каллиграфическим почерком его адъютанта Лендстрема было выведено "Эллиотъ".
Кстати, тут же подшита телеграмма командующего Квантунским укрепрайоном Стесселя, которую Великий Князь определил не иначе как "ябеда". В ней сей "доблестный военачальник", неизвестно с какого бодуна объявивший четырнадцатого числа об утоплении русского флота. Сообщал, что адмирал Макаров и Наместник Алексеев связались со странными людьми, приплывшими из Америки, и очевидно злоумышляют против особы Государя Императора, поскольку их корабли бросили якорь не в Порт-Артуре или в Дальнем, а на отбитой у японцев базе на островах Эллиот. Великий Князь усмехнулся, господин Стессель навсегда испортил себе карьеру той телеграммой, но зерно истины в его доносе есть.... Причем самым странным было то, что Макаров и Алексеев не игнорируют друг друга, как обычно, а наоборот вместе бывают на этих островах. С этой странностью тоже придется разобраться, байку про коня, осла, и трепетную лань в одной упряжке Великий Князь помнил хорошо. Кто там такой знаток душ человеческих, что сумел совместить несовместимое? Про злоумышление на особу государя императора конечно глупость несусветная, а все прочее требует настоятельного внимания. Нет, глаза слипаются, да и поздно уже... Александр Михайлович аккуратно завязал все папки и убрал их в саквояж, потом позвонил в колокольчик, вызывая своего старого слугу Филимона, что бы все подготовил к отходу барина ко сну...
А тем временем мир грохотал газетными заголовками, поступали соболезнования на имя Микадо от британского парламента и безвестного российского студента. Агентство Ллойда резко взвинтило страховые ставки для грузов и кораблей, направляющихся в Японию. Курс японских бумаг на биржах стремительно покатился вниз. Пошатнулись частные американские и британские банки, выдавшие правительству Микадо крупные кредиты. Дипломаты готовили демарши, а военные меняли свои планы. Планета вступила в другую эпоху. Еще ничего не было предрешено, но на англосаксонский мир уже повеяло сквознячком, как от двери, приоткрывшейся в сырой могильный склеп.
16 марта 1904 года 14-05 по местному времени.
острова Эллиота, остров Да-Чан-Шан Дао.
Павел Павлович Одинцов.
Час назад "Аскольд", "Баян", "Новик" и два миноносца ушли в Порт-Артур, отчаянно дымя всеми трубами. Вместе с ними отправились все японские пароходы, груз которых нельзя было использовать для оборудования нашей базы. Даже пришлось немного поторговаться и с адмиралом Макаровым и с Наместником Алексеевым, но договорились обо всем. Кроме того, нам обещали прислать долю от наших старых трофеев в натуральной форме. К примеру, совсем не лишним будет австралийский рефрижератор с грузом мяса. И вновь сформированную бригаду морской пехоты и рабочий персонал базы надо будет кормить при двойной норме мяса в рационе. Кроме него мы получим с германского трампа "Киль" две тысячи комплектов обмундирования и обуви. Но это все мелочи. Теперь, когда у нас есть твердая почва под ногами, нам наконец пора разобраться со своей внутренней ситуацией. Дневное солнце уже совсем неплохо припекает и трава на склонах холмов начала зеленеть. А это знак, что было бы неплохо собрать всех пришельцев из две тысячи двенадцатого года и ввести их в курс дела, проинформировать о сегодняшней жизни, политическом моменте, дальнейших перспективах и положении с хлебом насущным. Чтобы люди не волновались и не распространяли диких слухов. Сейчас именно это мы тут уже и делаем. Горизонт еще запятнан дымами уходящей Порт-Артурской эскадры, а на зеленой травке холмов начинают собираться люди. С "Трибуца", "Быстрого" "Вилкова" и "Бутомы" их перевозят десантными катерами. На кораблях остались только стояночные вахты и расчеты радаров. Почти восемь с половиной сотен человек народу, а те, кого здесь нет, все услышат по общей трансляции. Чуть в стороне кучкой собрались Дашины подопечные, им конечно тоже интересно, но все же для них пока ничего не будет понятно. "Страшный" оставшийся при нас на якорной стоянке, чуть дальше полузатопленных японских миноносцев, но рядом с нами его командир, капитан второго ранга Юрасовский. Понятное дело, все наши действия вызывают у предков бешеный приступ любопытства. Но они вежливы, это самое любопытство удовлетворяет только один человек. Мизансцена организована по тем же правилам, что и у древних греков. Народ на склоне холма, оратор, то есть я, внизу. Всем все замечательно видно и слышно...