— Как тебе водичка? — игриво спросила у меня Сивральвэ, подталкивая под бок.
— Мокрая, — прекрасно понимая, о какой воде идет речь, парировала я.
Болотная Мышь рассмеялась. Я постаралась искренне улыбнуться. Сидящий напротив меня Микарт одарил нас теплой улыбкой.
Кроме нашей когорты за столом собрались и другие пассажиры. В основном — мужчины. А женщины, если их можно было причислять к прекрасному полу, были столь мужественны, что я показалась себе лишней на этом празднике жизни.
Темный галантно ухаживал за мной, довольно резко обрывал рассказчиков пошлых шуток.
Мне хмель вскружил голову, и я принялась дразнить Темного, заставляя других — самых мощных мужчин — сально поглядывать в нашу с ворожеей сторону и отпускать комплименты, один похабнее другого. И таки добилась своего — началась драка.
Сивральвэ радостно хлопала в ладоши, подпрыгивая от удовольствия, и восхищенно глядя на меня:
— А ты молодец! Какое развлечение!
А же отхлебнув еще вина, приказала умельцам клавиш и струн взять в руки инструменты и устроила дискотеку. И чем больше я выпивала, тем ярче отплясывали пассажиры. Однако, когда я увидела разъяренное лицо Микарта, направляющегося ко мне, чтобы пригласить потанцевать, медленно стала отпускать коллективное сознание и внимательно следить за дальнейшими действиями мага.
— Исчезни, — приказала я ворожее.
На что та мгновенно возмутилась:
— Еще чего!
Я обернулась к Мыши, и мне вдруг показалось, что я выросла на голову, что я могу сейчас же скрутить мозги болотной ведьмы в такой узел, что вовек не развяжешь. Под тяжелым взглядом ворожея буквально испарилась.
— Ты опять… шалишь?
Было четко видно — Темный сдерживает гнев. Ну, что ж, это похвально. Говорят, самообладание, это когда вместо того, чтобы повысить голос, вы просто приподнимаете бровь. Что ж, и это верно.
— Последние дни выдались напряженные, — я взглянула на Микарта поверх краев полупустого бокала, — сбрасываю напряжение.
Сказала, а сама подумала: «Господи, кого я обманываю? Мне уже никогда не расслабиться…»
Микарт очень выразительно глянул на меня, и я приготовилась к очередной банальщине: сейчас или пригласить потанцевать, или предложит налить еще.
— Ты высоты боишься? — вдруг спросил Темный.
Так, банальщина откладывается!
— Не боюсь.
Я ожидала продолжения и была сбита с толку, когда Микарт вдруг принялся снимать обувь.
— Разувайся! — приказал он мне. А я и не посмела перечить. Даже не задумалась — для чего.
Но раз одежда остается на нас, значит, купание не предусмотрено. — Вперед! Давай руку!
Резво запрыгнув на фальшборт, Темный протянул одну руку, второй зацепившись за сплетение ванты. И что прикажете делать? Хотела чего-то новенького? Получите-распишитесь!
Я резво сбросила обувь, обхватила запястье Микарта и запрыгнула на перила.
— Кто первый? — подзадорил меня маг, кивая на обмотанную канатами мачту.
— Кто первый… — подтвердила я, хоть и не решилась поставить резвость превыше безопасности.
Довольно ли будет сказать, что вид был шикарный? Или неописуемо красивый? Или безусловно очаровательный? Захватывающий дух…
Оседлав поперечину мачты и усадив меня лицом к себе, Микарт подвесил над головой крохотный светлячок и материализовал пирожное. Из-за пазухи.
Оригинально!
— Ты ведь любишь сладенькое? — протянул мне угощение маг.
И как только оно не превратилось в лепешку?
Поймав мой заинтересованный взгляд, Микарт прищурил глаза, заставляя напрячься — сейчас будет пошлить. Но нет…
Прищур глаз, который я приняла за признак издевки, превратился в милую искреннюю улыбку. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Как же трудно научиться доверять людям!
Как избавиться от предчувствия беды? Как не видеть в Микарте врага?
— О чем думаешь? — «разбудил» меня Темный.
Я, не открывая глаз, повернула голову к берегу, а затем уже ответила:
— О земле… Почему здесь пристань есть, а порта и города — нет? И почему только один корабль?
— Потому что в них нет необходимости.
Я повела удивленно бровью, вызывая новую улыбку мага.
— Ты так… интересно выгибаешь одну бровь. Я не встречал раньше людей, которые могут вот так…
— Вот так? — переспросила я, поднимая уже другую бровь.
Микарт белозубо улыбнулся, кивая головой.
— И все же, почему нет города?