Может, показалось, а может, действительно, промелькнули нотки грусти в последних словах моего собеседника. Вдруг подумалось, что, может, и невежлив старик с гостями потому, что одинок, даже сын нечасто заглядывает к нему. Пожалела деда, стала рассказывать историю про капитана Немо. И не заметила, как старик захрапел.
— Вот, блин! — я раздосадовано хлопнула рукой по столу, спящий старикашка дернулся, хрюкнул, но просыпаться не стал. — Старый…
И снова сдержалась. Огляделась по сторонам и решила пока есть время, побродить по дому.
— Эй, ты, хмарь болотная, — я обратилась к ползучему дымному пушистику, — покажешь мне дом? Пожалуйста.
Туман заклубился, зашевелился, и пополз по потолку, подбираясь к стене с полками, заставленными безделушками. Стекло дверец отразило вариацию полярного сияния. В неясных бликах могло показаться, что фарфоровые балерины на крышках шкатулок заплясали, выставленные в ряд фигурки одетые в рыцарские доспехи отсалютовали оружием.
Туман пополз вдоль стены на выход, двери сами отворились, выпуская меня в коридор, а потолочный светильник, словно молчаливый экскурсовод, стал останавливаться у каждой картины, освещая кусок стены чуть сильнее, чтобы я могла в подробностях рассмотреть лица изображенных на холстах людей.
— А как узнать, кто есть кто? — спросила я своего провожатого, кивая на картину.
В тот же миг рядом с картиной на обоях с зелеными завитушками цветочного узора вспыхнуло изображение родового дерева. Почти у самых корней пульсировала точка. На нее-то я и нажала. Открывшееся меню выдало подсказку, однако прочесть ее я не смогла.
Вроде и буквы кириллические, да только местами поменянные перепутанные и составленные в сложные ребусы.
— Это чего такое? — я попыталась разгадать загадку, но поломала все мозги и бросила неблагодарное дело. Главное я уяснила — дама с собачкой и высоченной прической на голове — одна из основоположниц рода. Ну, и помогло оно мне? Нет. Идем дальше.
Вместе со мной передвигался светящийся туман и мигающие на родословном дереве точки. Чем дальше я шла по коридору, тем выше загорались точки, подбираясь к вершине.
Портреты одиночные, парные и общие, изображающие сцены застолья, охоты или бала чередовались с миниатюрами пейзажей и натюрмортов.
Когда до верхушки дерева оставалось совсем немного, я обратила внимание на знакомые черты мужчины, стоящего рядом с миловидной блондинкой в простом платье служанки.
Похоже, художник решил запечатлеть момент переодевания и гуляния на маскараде.
Другого объяснения простецкой одежды девушки я не нашла.
А знакомыми были глаза. Точно таким же цепким взглядом совсем недавно изучал меня старикашка, мирно сопящий сейчас в кресле. Ага, добрались-таки до победного финала.
Точка на рисунке дерева вновь запульсировала, я же, в надежде получить справку, снова ткнула пальцем.
— Ай, — пискнула стена.
— Ай, — отпрыгнула я, когда палец вместо шероховатости стены надавил на нечто мягкое. — Простите…
— Да, ладно, сам виноват, — отозвался некто невидимый. Ни умеренно яркий свет тумана, ни пульсирующая точка не помогли разглядеть говорившего. — Не надо было так близко подлезать.
— А вы кто? — я терла глаза, но это не помогало.
— Я — Труль, — сообщила стена. — Я тут живу.
Дом призраков, какой-то!
— Труль — это имя?
— Нет, блин, должность! — съязвил голос. — Конечно — имя. Я хранитель галереи.
О, это я удачно зашла!
— А чего ж ты, хранитель, молчал, когда я просила о помощи?
Стена смущенно замолчала. А я выжидающе смотрела в пустоту. Не очень приятное чувство, скажу я вам, разговаривать с никем. Жуть!
— И все же? — я поторопила собеседника с ответом.
— А оно тебе надо?
— Пф-ф, — возмущенно выдохнула я, — ох, и приветливые же все тут! Прям, на рану прикладывай!
— А что, болит у тебя, где? — засуетился голос. — Где болит? Грудь?
О, хранитель — точно мужчина! Сразу на ценность покусился!
— Музейный экспонат! Руками не трогать! — я тут же прикрыла вожделенное место руками.
— Не болит у меня ничего. Я полностью здорова!
И снова перевела взгляд на пару, изображенную на портрете:
— Так кто это?
— Это теперешний хозяин поместья, — жалобно пискнул голосок хранителя галереи. — Это он сейчас сидит в кресле и видит сны про подводные лодки.
— М-м-м, — задумчиво промычала я, — зовут-то его как?
— Рапцель Темный. Простите, — запнулся голос, — господин Рапцель Темный. Первый.
По голосу было слышно — не жалует местных хранитель искусства своего хозяина.