Блондин скривился, но от комментариев воздержался. Огонь несдержанно полыхал в огромном камине, выплевывая искры в тяжелую сетку ширмы.
— Тут она, — вдруг сообщила ведьма по прошествии всего нескольких мгновений.
Кильвар был удивлен.
— Где — здесь?
— Да недалеко, а то искать бы ее долго. Только, — ведьма кинула печально раздраженный взгляд на одежду Вирай, — если она там неодета, долго не протянет.
— Говори, где! — сорвался с места воин, подскакивая к ворожее.
— Ух, ты, какой прыткий! — и медленно развернувшись, поплыла к столу.
Кильвар сверлил женскую спину глазами и готов был уже свернуть шею медлительной ведьме, но сошелся со своей совестью на простом пинке под зад. Однако, и этого не понадобилось.
Ворожея ускорилась сама: схватила нож со стола, незаметным глазу движением переместилась к воину. Кильвару этот маневр не понравился — ведьма быстро набирала силы, да только «вижу цель — не вижу препятствий» вновь всплыло в голове. И воин промолчал.
Тем временем Сивральвэ завладела ладонью блондина, провела лезвием ножа по коже.
Разрез мгновенно набух кровью. Затем ворожея склонилась к камину, поворошила угольки кочергой, зацепила кончиком ножа одну крошку и бросила в окровавленную ладонь воина.
Кильвар скривился от боли, но ни звука не произнес. Кровь в руке вскипела и стала впитываться в уголек, а когда огонек погас, на руке не осталось и следа от пореза.
— Все, — констатировала ведьма, возвращаясь к трапезе.
— Что — все? — не понял Кильвар.
— Бросай его и беги за ним — он дорогу тебе покажет.
Блондин не верил ни своим глазам, ни словам ведьмы. Однако все же опустил руку — казавшийся потухшим уголек скатился на пол, внезапно разгорелся и шустро покатился по ковру к выходу из комнаты. Воин ринулся за ним.
— Эй-эй! — раздалось за спиной блондина. — А одежонку забыл…
Но Кильвар не слушал — он мчался по ступеням, по двору, вызывая к себе феруса, летел к той, которая произнесла волшебные слова.
— И ниёр вурту, Вирай, — прошептал темноте воин, — чего бы мне это не стоило.
В замке было тихо. Сивральвэ нравился огонь, но еще больше ей нравилась свобода.
Равнодушно проследив за воином, удаляющимся в указанную ворожбой сторону, ведьма вздохнула и вернулась за стол. Кильвар был щедр и глуп, как мальчишка. Променять свободу сильной ведьмы на жизнь какой-то побирушки. Да еще и вкус у этой особы не самый изысканный. То ли дело парчовые платья с низкими талиями и длинными рукавами.
А эти модные веяния: кожаные корсеты под грудь, езда на диких скакунах…
Хотя, от последнего и Болотная Мышь не отказалась бы. Жаль, воин увлечен этой дурочкой, а второго братца дожидаться не стоит. Не весть день, запрет снова в подвале. Как потом выбираться?
Подхватив еще несколько кусочков мяса, Сивральвэ поднялась из-за стола.
— И как же вовремя, — проворковала ворожея, прислушиваясь к громким голосам за окном.
— Темненький приехал. Пора и честь знать.
Забросив в рот вместо мяса крупную синюю виноградину, ворожея крутанулась на месте, махнула своим парчовым подолом и исчезла. Платье опало на ковер перед камином, а из-под ткани вдруг выбежала серая мышка. Ничуть не крупнее своих товарок, но крайне умна и проворна. Дворовые коты ее не смущали, а вот водный маг, заточивший ее в клетку — очень даже внушал уважение.
Подумав, что у нее еще будет возможность поквитаться, Сивральвэ схватила в зубки тоненький браслетик и юркнула в щель за камином.
А внизу бушевал ураган.
— Где он?! Где этот гаденыш?! — ревел взбешенный Микарт, выскакивая из подвала. — Найти его! Он Сивральвэ выпустил! Ведьму!
Воинам объяснять долго не надо было. Еще живы были те раны, что нанесла им неуловимая болотная проказница. Вот ведь сюрприз устроил им Кильвар…
А тем временем неугасающий уголек мчался, разгоняя мглу ночи и маня за собой со страшной силой. Ферус под Кильваром горел пламенем, чувствовал напряжение, исходившее от всадника, и спешил, опережая ветер. Мимо воина пронеслись дома города, замелькали темные силуэты деревьев, выступали из темноты и уходили вновь мрачные силуэты брошенных деревень. А Кильвар все летел.
Внезапно огонек остановился. Ферус на всем скаку влетел в глубокий снег — перед глазами блондина раскинулось снежное море без конца и края.
— Посевы… — догадался Кильвар. — Ты никогда не любил свою землю, Микарт…