Захватила небывальщина и животный мир. Илья сам встретил как-то ежа, степенно карабкавшегося по стволу дерева – ему показалось даже, что у зверька не четыре, а шесть лап. Проверять Илья, впрочем, не стал, поскольку всем своим видом ёж демонстрировал явную агрессию. Какие-то разноцветные, похожие на попугаев (это в Ростовской-то области!) птицы вспархивали из кустарников с жутким писком и неслись чуть над землёй, повиливая тельцем вправо-влево.
Евген Васильевич, пропадавший в лесу целыми днями, показывал и вовсе жуткое. Шевелился в видео огромный клуб ужей, сплетённых намертво в подрагивающее месиво – «ужиный король», так сразу же окрестила эту мерзость Янка. В другом видео запрокидывало из норы тонкие, длинные, все в опухолевых наростах лапища нечто паукообразное. В ещё одном видео шевелила жилистым рыбьеобразным хвостом гигантская сороконожка, в чьей морде при повороте головы вдруг обнаруживался ощерившейся кабан.
Много всякого хранилось на жёстком диске «апгрейда» Евген Васильевича, и всё было снято в их лесу в последние годы. Биолог говорил, что это, конечно же, Поле постепенно меняет природу вокруг себя, но неясно каким образом. То ли излучение колдовало – не радиационное только, фон-то держался на одном, вполне приемлемом уровне, то ли велерия, наверняка подпитывающая местные почвы. Но велерию-то запросто пили диваки, не меняясь обликом, заметно молодея разве что.
В общем, что-то такое принёс с собой артефакт из космоса – понять бы что… Они ведь его до сих пор не обнаружили, хотя точно знали: артефакт есть (эпичное видео пролёта по небу со взрывом сразу же стало международным мемом). Не столько знали, сколько верили: иначе с чего бы образоваться было Полю?
Вера в артефакт держала людей в Институте, этих фанатиков науки, видевших чудеса ежедневно, но пока не разгадавших причину их возникновения.
У Ильи с Янкой, впрочем, была несколько иная специализация, связанная с изучением диваков. На встречу с одним из них они сейчас и спешили, прорываясь по еле угадываемой тропинке через невообразимые заросли.
Едва перейдя грунтовку, ведущую к озеру, Илья притормозил Янку, кивнув на ствол поваленного дерева.
– Давай-ка перекурим.
Янка присела на разукрашенную мхом каменюку.
– Слух, Илюх, а чего ты вечно говоришь – перекурим? Ты ж не куришь. Да и я тоже.
Илья пожал плечами.
– Да так. Это у меня от бати выражение, он так говорит. Но он-то как раз курит.
– Да ну?
Янка плавным движением головы скинула с глаз чёлку.
– Илюх, вот никогда не спрашивала… Но я ж архив читала, про тебя в том числе. Твой батя же пропал в Поле. Ты поэтому подался в Институт? Думаешь, найдёшь его тут?
Илья тяжело вздохнул, ничего не отвечая.
– Колись, Илюх.
– Чего ты вечно лезешь, куда не просят? То, что мы с тобой спим, не значит, что я обязан выворачивать душу…
– Ой-ой-ой, спим мы, оказывается. А в любви кто клялся?
– Ни хрена я не клялся.
Янка усмехнулась.
– Вот в этом весь ты. Хмурый, колючий ёж по виду, а чуть надавишь – течёт варенье. Про батю-то своего расскажи? А, Илюх?
– Нечего рассказывать. У меня тут другие задачи.
– Как скажешь.
Илья поднялся с дерева, поправил лямку рюкзака и буркнул:
– Идём, до старой избушки ещё пилить и пилить.
Однако едва они ступили дальше, под густую зелёную бахрому чудного, неизвестного земной науке кустарника, как с грунтовки послышался звук – ехал автомобиль. Илья, цыкнув на Янку, сгрёб её в охапку и усадил на корточки, рядом присел и сам. И когда уже, казалось, что авто проехало, внезапно взвизгнули тормоза и громко бумкнуло. Затем хлопнули дверцы (два раза) и послышался крепкий матерок.
– Что там? – шелестящим шёпотом обозначила вопрос Янка, на что Илья только пожал плечами.
Очевидно, авария. Это удивляло – никто ведь не ездил к озеру по этой дороге уже очень давно. На машине пожаловали заезжие, но не простые люди, простых бы через кордон военные не пропустили. И вот, едва заехав в лес, эти непростые влипают в происшествие – зверь, что ли, какой-то под колёса угодил?
Илья прислушался – два мужских голоса, разговаривают нервно, на повышенных тонах. И походу сбили всё же человека: обсуждают, что тело надо забрать. Интересно, чьё тело? Кого-то из институтских? Или – из лагеря диваков? Больше-то тут появиться некому.