Воинов задумчиво хмыкнул.
– И как такое возможно? В смысле, жидкие металлы же непригодны к употреблению внутрь?
– Ну, если мы допустим, что некий артефакт действительно залетел из космоса и вспахал землю где-то поблизости… Хотя ведь до сих пор не обнаружили ни следа его, но допустим. Что это может быть за артефакт?
– Что? – эхом отозвался Воинов в задумчивости.
– Вот именно – что. Непонятно, неизвестно. Возможно, не знаю там… Частица иноземного летательного аппарата. И чёрт его знает, что она могла принести с собой. Могла и вот этот неизвестной до сих пор науке металл, вполне пригодный для внутреннего человеческого употребления.
– А ты сам-то пробовал его?
– Я – нет. Он, – Илья изобразил лёгкий кивок в сторону аккуратно уложенного в угол на заднем сидении Васко, – пробовал. Пил ежедневно, постоянно заправлялся велерией.
– И как это влияло на него?
– Да как… Говорил, что бодрит, даёт силу необыкновенную. По вкусу, говорил, ни на что другое не похоже, ни один напиток на Земле не сравнится. Амброзия. Так, господа, мы приехали, кстати.
«Шевроле» действительно вывернул по дороге из леса и выехал на озёрное побережье. А ещё через пару минут в лёгком мареве впереди проступили очертания небольшого промышленного здания.
Автомобиль проехал в открытые раскуроченные ворота, свернул на стоянку, где грустно догнивал чей-то старенький, порядком разбитый «мицубиси», и остановился рядом. Все выбрались из салона наружу, а Илья продолжил на правах хозяина командовать.
– Значит так, мужики, сейчас мы это тело втроём переправим внутрь завода, потом, на лифте, поднимемся на второй этаж. Процедуру воскресения придётся проводить в «жёлтом цеху», там есть остатки именно лечебной велерии. Ну, давайте, потянули?
Стас с Воиновым подхватили Васютку под руки, Илья взялся за ноги. Да, удивительно, но это именно Васютка. И вот надо же так влипнуть: в первый день приезда встретить того, кто был им нужен, только встретить приличным по силе ударом радиатора – если судьба и есть, то усмехнулась сегодня она хищно-зловеще. Стасу, впрочем, сейчас было не до философских размышлений – человека бы привести в чувство. Как это сказал Илья? Воскресение? Почему вдруг воскресение?
Ну а дальше будут разбираться по ситуации, этого Илью неплохо бы как следует прощупать, да и Янку тоже. С Васюткой поговорить, разузнать, что тут к чему… Много дел впереди, конечно.
С трудом – веса-то в Васютке немало – они дотащили его до грузового лифта, поднялись на второй этаж. Потом пришлось тянуть ещё по длинному полутёмному коридору, а сгрузили на пол несчастного товарища только в большом цехе, который по хлопку Ильи в ладоши осветился мягким, приятно-жёлтым светом.
– «Жёлтый цех» – это потому что тут всё под лампами инфракрасного излучения, лазеры питают, – пояснил Илья. – Воденников открыл, что велерия под таким излучением приобретает особые целительные свойства. Вот они тут и экспериментировали в том числе с оздоровлением.
– Кто это – они? – быстро подхватил оговорку Ильи Воинов.
– Сотрудники Института первой волны, те, кто работал до нас. Воденников из их числа. Потом практически все уехали. А это добро, имею в виду, водный завод, так и остался, разрушается тут потихоньку – никто сейчас велерию у нас не изучает.
Пока Илья колдовал с особой, целительной велерией, Стас осматривался. «Жёлтый цех» и удивлял, и одновременно – слегка пугал, что ли? Его охватило непонятное, необъяснимое чувство, накрыло ощущение кружащей голову фантасмагоричности… Начать с того, что труб в избытке – обыкновенные промышленные трубы, серые от старости и ржавчины, переплетались в лабиринте перпендикулярных зигзагов. Тянулись в разные стороны и белесые, пластиковые трубы – неужели всё для подвода в цех велерии? Или, может, тут ещё с какими-то жидкостями учёные химичили?
У стен ютились и огромные резервуары, безразмерные чаны – всё под жёлтым светом свисающих отовсюду ламповых лап. Виднелись местами и совсем странные водяные конструкции, причудливой механикой напоминавшие те детские площадки, которые в Москве были особенно популярные в последние годы. Кривые акведуки и рукава с искусственными запрудами, косолапые мельницы и переносные кузова, сотни кранов и краников, ситечек, колбочек, бутылочек – всё это хозяйство уходило вглубь довольно обширного цеха. Вот уж точно – сюрреализм водного царства, заброшенного и постепенно разрушающегося.
Илья между тем, влив в рот Васютке велерии, тщательно растирал ею же грудь в прорехе надорванной рубахи. Пациент оживать не спешил, и Стас, подойдя к телу, присел на корточки рядом с Ильёй.