Мальчик сидит на троне в месте, где сходятся потоки силы. Магия стекает с гор, переплетается в низине потоками рек, перенаправляется узором мостов, устремляясь прямо к нему в руки… Это пока что не тот самый трон, который назначен главным призом, но уже так близко, как только можно представить.
Мальчик ходит во множестве тел по множеству дорог. Мало кто знает, насколько его власть теперь велика.
Мальчик нынче, возможно, самый могущественный в этом мире колдун, и один небрежный шаг отделяет его от императорского трона — но это было бы слишком просто. Забавнее посмотреть, как старый враг, некогда кичившийся своей святостью, сожрёт и разрушит себя сам, разодранный жадной тупостью собственных детей.
И всё равно, сколько будет при этом сопутствующих жертв.
Мальчик говорит себе: я хочу поиграть с мышью, прежде чем поймать её… Но он слишком хорош в этом, чтобы лгать самому себе настолько, потому признаёт, что это далеко не самая главная причина.
Главная причина проще и одновременно сложнее: он не вполне уверен, что делать, когда трон уже завоёван. К чему должен стремиться самый могущественный маг в мире, уничтожив своего единственного достойного врага? Он не спешит убивать своего светлого учителя, потому что не хочет слишком рано знать ответ.
Чего может желать тот, у кого есть всё?
Он не хочет узнавать.
Пока нет.
Потому что он бесстрашен, это факт. Он не боится ни смерти, ни боли. Но эта пустота, что таится на краю его сознания, пугает так сильно…
Великая цель — стать сильнейшим.
Великая цель — присвоить себе весь мир.
Но он в достаточной мере сын своего отца, придворного мага прошлой династии; он знает, что власть не настолько проста. Он знает, как легко сила может обернуться полным бессилием.
Там, за границей всесилия, маячит пустота.
Мальчик, рассыпавшийся на тысячу масок и выросший в безжалостного правителя, боится её.
Мальчик думает: его считают чудовищем сейчас, но это преждевременно.
Пока нет.
Пока что…
Я вынырнула из чужого сознания, похрустела шеей и усмехнулась.
Что уж, интересное было путешествие. Полное, скажем так, ностальгических ноток.
Всё же, все истории в этой плеяде миров — включая в том числе истории становления Тёмных Властелинов — похожи, как под копирку. Детали разнятся, да, но особенности и оттенки пройденного пути чрезвычайно схожи. Мне интересно порой, который из лично мной виденных миров в действительности был первым… И был ли? Часть взросления приходит, когда начинаешь задаваться подобного рода вопросами, другая часть — когда понимаешь, что некоторые ответы просто не хочешь знать.
Так или иначе, мирами правят истории. Они повторяются раз за разом, обретая всё больше силы, просто потому что…
А впрочем, не важно.
Глаза напротив, постоянно меняющие цвет и рисунок радужки, тоже прояснились и теперь смотрели с любопытством, пониманием и даже лёгким теплом.
Знаю, он сумел повидать жизнь… Нет, не так.
Он сумел на миг стать юной девой, единожды избравшей жреческий путь.
Девой, мать которой любила пути тёмных богов, а отец — деньги. Девой, которая согласилась занять место своей сестры на состязании ткачих, где выиграть не было ни единой возможности — а проигрыш стоил бы жизни. Наградой в этом состязании был брак с великим властителем, и это казалось сказкой…
Многим, но — не ей.
Однако, уже тогда она прекрасно знала, сколь велико могущество историй.
Ну разве не прекрасна старая сказка о чудесной мастерице, что заключила сделку с нечистой силой, мастерством своим покорила правителя, обойдя соперниц, а хитростью избежала возмездия?
Это красивая сказка. И пусть на самом деле всё было немного (совсем) не так, я постаралась, чтобы по нескольким мирам разошлась в разных вариациях именно эта версия.
Впрочем, сделка с нечистой силой имела место, пусть и с поправками на тему того, что именно следует считать нечистым… И как интерпретировать слово “сделка”… И возмездие тоже, пусть и не в той форме, о которой принято думать.
Но этот, стоявший напротив, теперь знал неотредактированную версию сказки.
Ту самую, где великий правитель обращается в марионетку в первую брачную ночь. Ту самую, где пауки захватывают человеческие тела, и вырастает из небытия Тёмная Цитадель…
Ту самую, где сестра, ради спасения которой всё это затевалось, приходит убить Тёмного Властелина…
Ту самую, где стоит пропитанный кровью паучий трон…
Я улыбнулась мастеру Дэа.
Он, на удивление, ответил мне взаимностью.
— Вот, значит, как, — сказал он хрипло. — Это был… Ошеломляющий опыт. И вы действительно считаете, что этот паттерн повторяем?
— Не обязательно именно так, — усмехнулась я. — Всё же, всегда и во всём есть варианты. Однако, игры, в которые играют миры, всегда на удивление похожи, если уметь смотреть. Та стадия, которую ты проходишь теперь… Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь.
Он усмехнулся и коротко кивнул, подтверждая.
Тишина между нами стала в своём роде даже умиротворённой.
— А дом Фаэн куда интереснее, чем я мог даже вообразить, раз его дочь — приёмная, как я понимаю — такова… — выдал он в итоге. — Я чувствую, что мой единственный господин просто обязан выказать вашему батюшке восхищение. И благодарность. В конечном итоге, когда мой единственный господин услышал о заявленном намерении переубедить его, то смеялся так, что едва не упал с трона. Однако теперь… Моё восхищение, госпожа. Вы воистину подошли к этому ближе, чем кто-либо. Ближе, чем я полагал в принципе возможным.
Что за дом Фаэн? О чём он?..
Минуточку.
Он что, подумал, что я…
— Ты что, думаешь, я и есть та самая дева, которую прислали тебя… тьху, грёбаные иносказания… твоего единственного господина переубеждать?!
Он медленно моргнул.
— Ты — спутница мастера Лина. Логично, что это именно ты.
Я едва не схватилась за голову.
Ну вот вам, пожалуйста! Получите и распишитесь: наглядная демонстрация причин, по которым общение словами через рот (и особенно паузами вместо слов, теми самыми, которые отданы на интерпретацию услышанного) примерно всегда приводит к совершенно дурацким результатам. Хуже может быть только полное отсутствие общения… И то не всегда. Волшебное свойство человеческих мозгов, позволяющее интерпретировать каждое услышанное или прочитанное слово дичайшим образом, никогда нельзя недооценивать.
Но нет, серьёзно… Он решил, что я и есть та самая дева! Что в целом, наверное, логичное предположение: я путешествую с пророком и невесть откуда взялась. Но на выходе получается замкнутый круг идиотизма.
Моей паучьей матери, и из-за этого мы чуть не подрались! Прямо описание причин почти всех человеческих конфликтов в действии: один предположил, второй обиделся, третий недопонял.
Тьху.
Я сдавленно фыркнула.
— Ну ты же видел мою сущность, драгоценный. И частично — пройденные мной пути. Неужели ты действительно думаешь, я стала бы тебя уговаривать? Или, может, выходила бы на поле брани и, размахивая знамёнами и труселями, вопела бы “остановитесь”?
Он едва заметно ухмыльнулся.
— Ну, насколько я понял, нечто подобное ты уже проделывала?
Ох, этот эпизод он тоже успел повидать, да? Я вернула усмешку.
— Издержки бурной биографии. И там всё же фигурировало покрывало, а не труселя… Но ты прав, общий коленкор схож. Какой только ерундой по молодости страдать не начнёшь. Был у меня период, примерно после властелинствования, почти-смерти и нищих блужданий по свету, когда я пыталась спасать всё, что движется, и “делать всё правильно”.
— Я так понял, вышло так себе.
— “Правильно”, оглядываясь на этот момент, было и остаётся чрезвычайно забавным понятием… Теперь, когда при мне обещают “уж теперь-то я-то сделаю всё правильно”, я думаю нечто вроде: “Как интересно. Пойду поем.”