Ладно.
Орден Веретена, чисто женский и специализирующийся собственно на условно женских искусствах, попал в мой список интересного просто потому, что импонировал лично мне. Для моих целей Веретено не подходило, потому что имело влияние исключительно на гаремную политику, без прямого доступа к другим сферам.
Орден Фонаря стоял вторым в списке моих интересов. Ребята специализировались на свете. Но не в понимании Света как эгрегора, воплощения силы Изначального или слепящего жаркого сияния Колеса и бла-бла. Под светом тут подразумевается свет как бытовое явление, во всех его проявлениях, включая иллюзии и фейерверки. Орден Фонаря нельзя назвать могущественным, многие в этом мире вообще бы не поняли, почему я выделила его из прочих мелких орденов. Однако… Без ордена Фонаря не обходилось ни одно событие или празднование, магазины этого ордена открыты в каждом крупном городе, и в этом смысле с точки зрения логистики они мне очень даже интересны.
Остальные ордена, хоть и многочисленные, в большинстве своём или были локальными, или имели узкую и не слишком интересную лично для меня специализацию.
Выбирая же между вышеперечисленными… Мастер Лин, конечно, прозрачно намекнул, что мне стоило бы сконцентрироваться на ордене Полуночи. Потому что они у нас чёрные, как ночь, и в пафосных плащах, и даже некромантией изредка балуются… Я на это только вежливо улыбнулась: они, может, и чёрные как ночь, но в этом и проблема. Слишком очевидно! И я вас прошу, чёрные плащи — это не стильно. Это прошлый век.
Так что, распрощавшись с золотоглазым мастером и пожелав ему терпения с девой Фаен (и чтобы получилось водить их с Да-Аром по пустыне… в смысле, где получится, но таки подольше, пока я организую свою часть), я отправилась узнать, что по этому поводу думает судьба… Точнее, выполняющая в данном случае обязанности судьбы подруга детства мастера Лина.
В рядах паучат намечалось восстание.
Пока ещё не вполне очевидное, но уже ощутимое.
Такое восстание бывает, когда закрываешь успевших слегка привыкнуть к вседозволенности и обнаглеть по этому поводу малявок на несколько дней в относительно тесных покоях.
Как только я вошла, Шуа тут же набросилась на меня с нытьём по поводу того, что ей надо, прости Тьма, выгуливать свой кошмар, потому что кошмару скучно, и они хотели бы выйти в сад. Шан ничего говорить не стал, но смотрел жалобным взглядом щеночка, которого никуда не пускают злобные хозяева. Я мысленно оценила, что взгляд получается у мальчишки недурно, и надо будет поработать в этом направлении…
Шийни подошла с решительным видом и напомнила мне, что я обещала её обучать и вообще она, как личная служанка, должна быть со мной. Конечно, это не было сформулировано именно так, надо отдать должное, но смысл легко читался.
Я окинула их демонстративно-холодным взглядом.
— Эй, маленькие миньоны, а вы там обнаглеть не успели, а? Ваше дело — сидеть тихо и не пищать. Это понятно?
Обнаглевшие личинки и куколки человека слегка притихли.
Ну, и то хлеб.
— Вот и хорошо, что вы помните своё место. Но — радуйтесь, нас скоро ждёт новое приключение!
— Это будет весело!
— О, очень, — усмехнулась я. — Мы будем создавать очень страшный и очень злобный орден… Кстати, об этом.
Я перевела взгляд на Шийни и насмешливо приподняла бровь:
— Скажи-ка мне, а из какого ордена у меня вы? И, что важнее, ваш любимый дядя?
Шийни нахмурилась.
— Зачем тебе это знать?
Я улыбнулась шире и склонила голову набок, намекая, что жду ответа. Это, конечно, был выстрел на долгую дистанцию, но…
— Дядя — глава Северной Башни, — ответила Шийни после нескольких мгновений сомнения, глядя на меня неотрывно.
Бинго.
— Вот как, — я тихонько рассмеялась. — Тогда следующий вопрос: ты хочешь ему отомстить?
23
— О, здравствуйте, — сказала я стражам на воротах радостно, — какая чудесная погода! Надеюсь, я вас не отвлекаю? Не хотелось бы никого огорчать в такой милый вечер, но видите ли, я пришла вас завоевать.
Тишина, которая последовала, была весьма недоумевающей.
Я вздохнула, слегка склонила голову набок, так что нити паутины в причёске зазвенели, и изогнулась, позволяя скользящему на землю шёлку лечь красивой волной. Стиль важен! Я готовилась, между прочим! Это моё первое за несколько столетий завоевание, потому я, как эльфы из известного фильма, не могла перед походом на вы не сделать укладку! Это же, как изволят говорить нынче дамы, тот самый особенный день!
Конечно, времена, когда завоевания приносили мне радость и азарт, давно прошли. Да и, если честно, даже в лучшие (они же худшие, с нынешней перспективы глядя) свои дни я не претендовала на лавры великого завоевателя. И слава яйцам. У меня во властелинской карьере и так предостаточно вещей, из-за которых можно краснеть, если вдруг захочется.
Однако, тряхнуть стариной оказалось на удивление… весело. Меня даже лёгкой ностальгией накрыло; эх, где мой восьмой век! Как же юна моя душа (если это можно назвать душой) тогда была! Какое там это было перерождение?..
А, не важно.
— Леди, это плохая шутка, — сказал один из стражей.
О. Какой милый, серьёзный малыш.
Надеюсь, ты не окажешься, ко всем прочим прелестям, ещё и дураком.
— Согласна, — усмехнулась я, небрежным движением распахнув свой веер из паутины. Нити задрожали, и голос мой зазвучал в разуме каждого, находящегося в Башне, благо радиус был невелик. Не факт, что все они могли в полной мере разобрать слова, но прикосновение к моей паутине наполнило их мистическим ужасом — и не менее мистическим знанием. Они услышат, даже если не услышат; с самого начала это был мой самый любимый трюк. — Видите ли, мальчики, и девочки, я — самое ужасное, что вы встречали. Я — древнее зло, призванное в этот мир, чтобы вершить великие дела. И, так уж вышло, что теперь я служу истинным хозяевам Северной Башни. От их имени, я пришла за местью… и за вашей Башней.
Я сложила веер, позволяя им увидеть треснувшую кожу и оскал множества тонких, истекающих ядом чёрных клыков.
Кто-то заорал.
Кто-то икнул.
Это уже лучше.
— У вас очень простой выбор, — сказала я. — Вы знаете, как нынешний глава Башни получил свой пост. Вы хотите умереть за его преступления? Если да, то милости прошу. Это очень простая математика, мы, зло, оригинальностью не отличаемся. Любой, кто уйдёт с моего пути, будет помилован; любой, кто встанет у меня на пути, умрёт.
Над северными горами, которые окружали Башню, воцарилась звенящая тишина. Я вдыхала горный воздух, прислушиваясь к току корней под землёй, чувствуя, как энергия сосен, окружающих башню, поддерживает меня, как поют ветра и звенят стремительные потоки горных рек…
Повезло с местом действия. В пустыне или даже степи было бы в разы тяжелее.
— Раз, два, три, четыре, пять, — протянула, раскрывая руки в стороны. — Кто не спрятался, я не виновата!
И тьма хлынула из меня в разные стороны.
Ветра взвыли, хищные и неудержимые, срывая ставни и флаги, выбивая окна, снося тех защитников Башни, кто рискнул выглянуть и посмотреть на красивую и древне-злобную меня. Тучи понеслись по небу, закрывая солнце, погружая горы во тьму. Цвет пламени в башне сменился с оранжевого на зеленоватый. Первые молнии разрезали небо на горизонте, и воздух стал наполняться запахом озона.
Как же хорошо, а!
Может быть (но только может быть), я немного по этому скучала.
Или даже не немного.
Я вскинула взгляд к небу, раскинула руки шире, и ветер подхваатил рукава и верхние слои моего одеяния, приглашая их в танец. Я позволила тканям удлиниться, разлетаясь в разные стороны, создавая вокруг меня танцующий ореол.
Стиль, ребята.
Стиль — вот что главное в нашей работе. Именно твой стиль в итоге определяет, как именно тебя запомнят. За стиль люди склонны прощать многое… Если не всё.
Но мне в данный момент не нужно их прощение. Скорее, тут работает простое и действенное правило власти: чем сильнее они будут меня бояться, тем меньше мне на самом деле придётся им вредить.