— Стой! — дед яростно замахал руками.
— Что, Михалыч? — повернулся я к нему.
— То перемещай, то стой… — ворчливо донеслось из шкатулки у меня в руке. — А я потом и виноват остануся. Поволокут под рученьки белые прямо на склад. А за что?..
Я только отмахнулся от старого ворчуна, а дед, метнувшись в свою комнату, уже возвращался с дежурными плащом и волчьим шлемом:
— Ничего не забыл, внучек? — не упустил момента поехидничать дед. — За планами своими гениальными о самом главном и забыл. Ить хорошо, что у тебя дедушка мозгами крепок, нечета молодёжи нынешней…
— Верно, дед, молодец.
— А то! А вот заявилси бы ты пред шамаханами в одёжке своей срамной…
— Чего это срамной? — обиделся я за джинсы с майкой. — Классный прикид. Разделаемся с делами, велю всем во дворце такие пошить!
— И будем мы, Феденька, уже не от Орды отбиватьси, а от придворных твоих. А ты, внучек, свитерок не хочешь под плащ накинуть? Ить морозец на дворе!
— Ага, деда, не помешает. Только шлем ты мне не суй, ну его… Я же не перед послами в образе Кощея драматическое выступление разыгрывать буду. А Орда и так в курсе, что Кощей в тюрьме. Надо честными быть, дед, со своими сотрудниками… Ну всё, давай, Шмат-разум, переноси нас, пока Михалыч ещё про пирожки не вспомнил.
— Хочешь пирожок, внучек? — тут же среагировал дед, но договаривал он уже на верхушке горы: — С капусткой и… Холодина-то какая!
Ага, не лето. Хорошо ветра нет. С высоты Орду было прекрасно видно. Хотя прекрасного в ней ничего не было, честно скажу вам. Ну, может быть, шамаханы-то и чувствовали себя отлично, а вот у меня от вида пятитысячной возбуждённой толпы, машущей копьями, саблями, да луками, опять нехорошо потянуло в животе. Возможно, дед и прав — пирожок сейчас не повредил бы…
Сзади раздался лёгкий шум. Я оглянулся — через замаскированный люк, ныне откинутый, к нам вылезала вся тридцатка рыцарей-зомби во главе с фон Шлоссом. Надо же, я и не знал, что тут ход тайный такой есть. А рыцари — молодцы. Всё я забываю о них, а лишними они никак не будут. Они быстро выстроились сзади, охватив нас полукругом и я вздохнул.
Ну, поехали…
Откинув широкий рукав плаща и освободив недавно напяленный на руку колдовской браслет, я с некоторой опаской два раза нажал на выступающий узор. И тут же вырос на пятьдесят метров. Великий я это точно, хотя бы в размерах. На самом деле я остался таким же, каким и был, только одновременно вырос. И тут мой мозг вскипел и начал нещадно глючить. Картинка в мозг шла из каждой пары глаз, и тех, которые были на пятидесятиметровой высоте и моих родных. Покрутив головой, я одновременно увидел и стоящих рядом деда, Калымдая и Аристофана и в то же время — верхушки деревьев необъятного леса, а перед собой — широкое поле, сужающееся до лужайки перед воротами на которой и замерла Орда, пялясь на меня в полной тишине. Крайне некомфортно, скажу я вам. И сейчас я не столько про ошеломлённую, но настороженную Орду, а про вот такое двойное видение. Будто две картинки наложились друг на друга в видеоредакторе.
Я откашлялся и нажал на узор с другой стороны браслета, включая колдовской сабвуфер.
— Шамаханы мои верные! — заорал я, ватт так на пятьсот, вскидывая над собой руки. — От лица батюшки Кощея исключительно Великого и Ужасного, как полномочный представитель вышеназванного Тёмного Императора и Властителя всех земель и народов, рад приветствовать славных воинов Кощеевых! Ура, товарищи!
— Попроще, Федька! — зашипел сбоку дед. — Ить дикари же!.. Не в обиду майору нашему будь сказано…
— Да какие обиды, дедушка Михалыч, — отозвался Калымдай, — дикари они и есть.
— В натуре, — согласился с обоими Аристофан.
— Цыц! — шикнул я на них, забыв про свой громовой голос, а и так молчавшие шамаханы, стали удивлённо переглядываться. — Это я не вам, славные мои шамаханы! — поспешил исправить ситуацию я. — Это я духам, которые пытаются влезть в наш разговор и навредить отцу нашему великому Кощею! И кстати: Кощею слава!.. А чего молчим? Чего пасти без дела раскрыли-то?! Для особо одарённых силушкой, повторяю: Кощею слава!
И вы знаете, они-таки рявкнули «Кощею слава!». Да хорошо так рявкнули. Не на пятьсот ватт, но вполне прилично только как-то без души.
— Что-что? Не слышу вас, грозные и верные воины! А ну еще раз и погромче: Кощею слава!
Ага, вот сейчас хорошо получилось. Ну, хотя бы в чём-то мы уже были заодно.
— Шамаханы! Дети Кощеевы! Сегодня у нас радостный день! Особая спецгруппа вашего соратника Калымдая, пробралась в темницу, в которой подлые вороги держат царя нашего, и принесла вам весточку! — врал я напропалую. Но для пользы же дела? — Кощей наш, злодейский, но справедливый, велел передать, что помнит о вас, любит всех и каждого и повелел по этому поводу устроить пир! Ура Кощею!!!