Нет, и не надейтесь, назло всем я остался жив.
С постамента вдруг рвануло вверх что-то синее и я оказался в полупрозрачном коконе, как киндер-сюрприз в яйце Фаберже. Силовое поле, самое натуральное. Или магический кокон. Или обзовите как угодно, но сработавшая защита спасла меня от неминуемой смерти. Как и Гюнтера, стоявшего рядом с троном. А вот любопытствующим придворным, которые не успели рассосаться из зала после суда, совсем не повезло. Рыцарям-то что, они зомби, как привалило их, так и откопались самостоятельно, а всех остальных — в лепёшку. Грохот был потрясающий! Дворец немного тряхнуло, я поковырялся в ушах и прищурился, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в клубах пыли. Силовое поле мигнуло и исчезло, и вот тут меня стала бить дрожь. У меня всегда так — в пиковый момент всё нормально, держусь, а потом начинается реакция.
— Это что такое было? — совершенно нормальным голосом, а вовсе не чопорным, официальным, протянул Гюнтер.
— Посла там не придавило? — слабым голосом поинтересовался я. — Еще нам международного конфликта только и не хватало…
— Разрешите узнать, Ваше Величество? — перешел на обычную манеру Гюнтер и, не дожидаясь моего согласия, спустился с постамента, растолкал уже взявших трон в кольцо рыцарей, ощетинившихся мечами, и полез через завалы тронного зала к выходу.
А ведь это трон меня спас. Я вспомнил, как накануне пленения Кощея, я как раз застал его в этом зале за заменой трона и еще удивился, но спросить в той суматохе так и забыл. Вот оказывается, что. Кощей сделал другой трон, специально под меня и подогнал его под меня же, магически. Спасибо, царь-батюшка, не ваша бы забота и хана Феденьке.
В зал влетела Маша, сделала круг под потолком, который теперь представлял из себя голую скалу, плавно спикировала на постамент и внимательно окинула меня взглядом.
— Жив-жив, — успокоил я её.
В дверях зала показалась небольшая фигура и заорала:
— Федька! Внучек! Живой?
— Да живой, Михалыч, живой, — пробурчал я. — Дед ты там стой, сюда не лезь, а то поранишься еще об обломки.
— Пойдемте, мсье Теодор, — сказала моя вампирша, подхватывая меня и взлетая, — вам тут больше делать нечего.
Она мягко опустила меня около Михалыча и снова взлетела к потолку и принялась порхать кругами, внимательно осматриваясь.
Притопавшие рыцари-зомби снова окружили меня, попытавшись оттеснить Михалыча, но тот так цыкнул на них, что больше попыток разделить нас не последовало и мы вышли в коридор.
— Федор Васильевич, — подскочил к нам Калымдай. — Моя рота и подразделение Аристофана стоят в оцеплении в ближайших коридорах, мышь не проскочит.
— Да сейчас-то толку с того? — махнул я рукой. — Гюнтер! Что там с послом?
— Цел водоплавающий, — отмахнулся Михалыч. — Унесли уже.
— Унесли?!
— Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, — подошел Гюнтер. — Посол цел, бригада медиков-кикимор взяла посла под свою опеку.
— Штоф самогона с валерьянкой влейте и будя с него, — проворчал дед. — Пошли отсюда, внучек.
— В Канцелярию, — скомандовал я и повернул голову к шагающему рядом Гюнтеру: — Гюнтер, там надо порядок…
— Будет исполнено, Ваше Величество, — прервал он меня. — Восстановительные работы начнутся сразу после ухода следственной бригады.
— Не перебивай царя, — пробурчал я для проформы. — Молодец.
— Виноват, Ваше Величество. Спасибо.
— Ладно, давай командуй тут. Я буду в Канцелярии.
В Канцелярии была тишина.
Все сидели за столом, только Михалыч возился с самоваром да Дизель баюкал Тишку да Гришку на диване. Маша внимательно разглядывала наш потолок, Аристофан ёрзал, переполняемый эмоциями, а Калымдай задумчиво чистил ногти большим ножом.
Я посмотрел на коньяк, плескавшийся в моём стакане, взболтнул его и залпом выпил. Ух! Вещь! Полстакана великолепного алкоголя огнем пробежало по пищеводу, мягко опустилось в пузо и вдруг взорвалось приятной обжигающей вспышкой. Есть всё же нечто в народной медицине. Стресса как такового я не чувствовал, дрожь охватившая меня еще в зале давно улеглась, но от коньяка я отказываться не стал в профилактических целях и теперь, расслабившись добродушно и лениво размышлял. Повезло, вот, просто взяло и повезло. Нет спасибо, конечно Кощею за его заботу, но если бы я не сидел на троне, а только подходил к нему? Всё — плач, стоны по всему царству и демократические выборы нового царя, за которыми я буду наблюдать уже в виде несчастного, но очень симпатичного приведения. По факту это же второй день рождения и есть повод отметить это дело!