– Вот же скотина, – воскликнул Виро с чувством.
– Отъявленный двуличный мошенник, – согласился Виктредис, скорчив гримасу отвращения. – Бесы в lohhar'ag передрались уже за право содрать с него шкуру.
– Да, – вздохнула я. – Даже распоследнему идиоту ясно, что ни один магистр первой степени не станет всерьез рассчитывать на помощь от захудалой провинциальной чародейки, ведь там, где его слегка потреплет, от нее не останется и мокрого места. Поэтому магистр Каспар решил бросить мне наживку посложнее, но его подвела склонность к эффектности. Раскалившееся кольцо, ночной фантом, письмо с секретом... Думаю, вы согласитесь со мной, господа, что все это не предвещает спокойной жизни. И так как времени у нас в обрез, я спрошу вас прямо: как нам следует поступить в подобной ситуации?
Демон и чародей, заметно помрачневшие, принялись поочередно чесать затылки, вздыхать и ерзать на стульях. Возможно, моя правота и не являлась неоспоримой, но указанные мной странности обеспокоили бы любое существо, сталкивавшееся с чародейскими интригами или хотя бы слышавшее их отголоски. Чародеи, подобные моему крестному, жили одними лишь кознями и заговорами, посвящая им всю свою энергию и изобретательность. Механизмы, запущенные прихотью их коварного ума, способны были походя уничтожить десяток-другой зевак, на свою беду, оказавшихся неподалеку. Что уж говорить о тех несчастных, которым предстояло стать винтиками в этих чудовищных конструкциях изо лжи и предательств...
Первым решился высказаться демон.
– Думаю, нам следует затаиться и никуда не спешить, – сказал он, придав себе хладнокровный вид. – Ни в коем случае нельзя подыгрывать проходимцу Каспару. Если его план заключался в том, чтобы вы, госпожа Каррен, отправились в Эзринген, подвергая себя всем опасностям, что свойственны путешествиям в холодную пору года, то следует порушить этот замысел. Надеюсь, из-за этого у магистра случится достаточное количество неприятностей, которые его на время займут. А ежели высшие силы одарят нас некоторым везением, то его все-таки придушат или отправят в Армарику, и мы никогда более о нем не услышим. О нас позабудут, и мы сможем жить, как и раньше в этом благословенном тихом уголке.
Ничего другого я и не ожидала от существа, которое всю минувшую неделю посвятило осенней уборке цветника, в следующем году обещавшем стать еще более обширным. Конечно же, демон не желал покидать дом, в который вложил столько трудов, и любая опасность в его глазах меркла, когда он представлял, что придется оставить на произвол судьбы котов, клумбы и те самые коврики в гостиной, что он вязал долгих две зимы, с любовью подбирая цвета пряжи.
Лицо магистра Виктредиса, вначале делавшего вид, что он пропускает мимо ушей речь Виро, вопреки намерениям чародея становилось все более презрительным с каждым новым словом демона. Не успел Виро смолкнуть, как маг смерил его уничижительным взглядом и заявил:
– Вы не видите дальше своего лохматого носа, господин демон! Спрятаться под гору вышитых подушек, обложиться котами и обманывать себя до той самой минуты, когда у дверей появятся гости из Изгарда с приказом о нашем аресте – вот что вы предлагаете! Поверить не могу, что вы служили секретарем у столь одиозного чародея, как Сальватор Далерский, и не приобрели единственно важного для чародейского слуги умения – угадывать, когда пора бежать со всех ног! Да, именно бегство я считаю самым разумным выходом из положения. На дворе нынче осень, пусть даже не слишком теплая, и мы успеем до морозов очутиться в Аале. На юге зимы куда мягче, люди – куда доверчивее и богаче, не говоря уже о том, как несовершенна система правосудия в этом дивном краю. Можно долгое время кочевать из города в город, отделываясь незначительными штрафами за мошенничество, да и платить эти штрафы вовсе не обязательно, если проявить должную изворотливость ума!..
Глядя, как ярко сверкают глаза Виктредиса и топорщатся остатки волос вокруг его алеющей лысины, я сказала себе, что уже давно замечала в чародее усиливавшуюся тоску по временам своего лихого бродяжничества. Воспоминания о бедствиях, с которыми столкнулся Виктредис в своих странствиях, поблекли, а к труду магистр всегда испытывал отвращение. "Остолопы, – думала я, с печалью глядя на своих соратников. – Один, заслышав, что магистр Каспар, возможно, попал в беду, не может себе места найти от радости, другой сияет от предвкушения того, что нам придется покинуть Эсворд. Вот так и сообщай им плохие новости".