На снова заправленной койке, подсвечивая себе переносным библиотечным светильником, Еран изучал толстенный фолиант. Уюр, сменивший мантию с голубоватой на зелёную, читал через его плечо. Фрад стоял максимально далеко от принцессы и, привалившись спиной к стене, чистил палочкой под ногтями. Дианор представил, что тот вычищает, и его замутило.
– Успокоительной настойки мне, – Эрмэро жалостливо посмотрел на Джису.
– Вы всю вылакали. Может, сразу вечное упокоение?
– Джиса, светило наше медицинское, – приподнявшись на локте, Эрмэро потянулся к ней дрожащей рукой. – Вы созданы из тела вампира, проявите к собрату милосердие, прошу.
– А вы подпишите согласие на посмертное вступление в Зомби-Царство?
Эрмэро откинулся на подушку:
– Это немыслимо: в собственной академии я не могу…
– СОС никому не принадлежит, – Нольфтан поправил очки. – Это свободная зона.
– Я ректор, – Эрмэро надул губы.
– Если будем и дальше только языками трепать, – Фрад оглядел ногти, – то ваше ректорство скоро закончится.
– Аых, – Эрмэро накрыл глаза рукавом. – Какой же ты жестокий мальчишка.
Фрад вздёрнул бровь, но промолчал.
Оторвавшись от чтения, Еран спросил:
– Принёс?
– Да, – Дианор подёргал воротник-стойку. – Вы уверены, что без этого никак?
– Абсолютно. Мы же хотим вернуть всех.
У Дианора слегка подкосились ноги. Предчувствуя худшее, он добрался до ближней, аккуратно застеленной, койки и сел: он прекрасно понимал, что миниатюрные, почти невидимые в кудрях рожки и умение сворачивать крылья делают его идеальным посланником на Землю. Дианор с надеждой взглянул на Эрмэро, тот охал и ахал, хватаясь за сердце. Несмотря на крайне нездоровой цвет лица и фиолетовые глаза, он тоже подходил.
Ерана спасало нестандартное строение рук и невозможность скрыть их иллюзией из-за отсутствия на Земле магии. Его замаскировали бы перчатки, шуба и низко надвинутый на розовые глаза капюшон, но зеркало показывало людей в лёгких нарядах, и появление не по погоде одетого громилы выглядело бы странно.
В палате было тихо, если не считать вздохов Эрмэро, но и он вскоре перестал привлекать к себе внимание. Все ждали, кто осмелится подтолкнуть остальных к действию.
Закончив чистить под ногтями, Фрад спросил:
– И чего мы ждём? Стражников? Приезда её родителей? Вы понимаете, что объявление карантина не прошло незамеченным, и в любой момент какой-нибудь представитель Аргуна может потребовать показать принцессу? То-то он обрадуется, увидев на столе её части.
Подскочив, Джиса натянула алую простыню на хвост и рога.
– Все готовы? – спросил Нольфтан.
Никто не был, но все кивнули.
Темноту и тишину катакомб нарушили огоньки, вспыхнувшие на ладони Фрада, шелест шагов его, Дианора, Ерана, Уюра и Эрмэро.
Катакомбы – это, по правде говоря, громко сказано. От них остались лестница, узкий коридор с несколькими дверями, открыть из которых можно было только самую дальнюю – в небольшой зал с трещиной по стене, скреплённой штифтами и алхимически усиленными растворами.
Когда-то здесь действительно были обширные катакомбы, в них проводили боевые тренировки, а ещё глубже – химичили в лабораториях. И дохимичились до того, что академия немного взлетела на воздух, а её гордость, её «идеально защищённые» подземные лабиринты сократились до единственной лестницы, коридора и зала, в которые здравомыслящие существа не ходили.
Эксперименты под землёй с тех пор были категорически запрещены, лаборатории вынесли на самый край академии, с противоположной стороны от ближнего города – Пудаи, а полигоны – в лес за стеной.
– На нас точно ничего не обрушится? – тиская платок, Дианор оглядывал зал.
Стоявший рядом с ним Уюр почти сливался с потрескавшимися камнями. Еран опустил сумку, она глухо звякнула об пол: