– Я всё же настаиваю на том, что нужно бежать немедленно, – выпятил трапецевидный подбородок Еран, но соединил пальцы, и они укоротились. – Если следов преступников нет, то виновными сочтут вас, решат, что вы её всё-таки убили. На нервной почве. В состоянии алкогольного опьянения. Вы, как магистр права, должны осознавать – шансов доказать вашу невиновность нет: не меньше сотни горожан подтвердит, что мы были пьяны и не вполне миролюбиво настроены, припомнят потасовку со стражниками. А дальше просто: мы влезли сюда по щели в обороне, принцесса Эйдвалди приняла нас за грабителей…
– И решила защитить «любимую» академию? – фыркнул Нольфтан. – Да уж скорее поверят, что мы сообщники и добычу не поделили.
Продолжая держаться за сердце, Эрмэро трагично предположил:
– Или решат, она пыталась нас шантажировать тем, что мы явились в академию нетрезвыми, а мы её…
– Спьяну зарезали, – вздохнула Джиса.
Эрмэро прикрыл огромные печальные глаза дрожащими пальцами:
– Я ведь так не хотел её принимать, так не хотел…
Ухо Нольфтана дёрнулось, он язвительно уточнил:
– Разве? А мне казалось, вы прямо мечтали, чтобы её родители обратились к вам и в обмен на её обучение одолжили придворных мастеров фейерверков к вашему юбилею.
– Ну… хм… – Эрмэро крепче притиснул ладонь к груди. – Ах, не напоминай, моё бедное сердце может не выдержать такого стресса.
А Джиса под шумок приблизилась к телу и невинно предложила:
– Давайте просто избавимся от трупа? Растворим в чём-нибудь… расчленим, закопаем… в огороде Уюра, например.
Конус макушки Уюра качнулся, но он промолчал.
– Лучше в лесу у полигонов, – глухо заметил Еран.
– Там студенты могут найти. От шального заклятия никто не застрахован, – Нольфтан выпрямился и, не спуская глаз с Ерана, мягко прошёлся из стороны в сторону, стёклышки очков сердито поблёскивали. – А в огород Уюра ни один здравомыслящий студент не залезет.
– Хм, здравомыслящий… – Дианор закатил пронзительно-голубые глаза, – не то чтобы здесь таких большинство… Нас будут пытать, пока не сознаемся, – он тихо всхлипнул и протёр лицо уже мокрым платком. – Я боюсь вида своей крови, знаете ли. Увижу – сразу во всём сознаюсь.
«Идиот. И как меня, учёного мирового уровня, дёрнуло с ними связаться? – Еран снова посмотрел на окно, пронизанное ярким лунным светом, и вдруг расслабился. – Какая прекрасная ночь».
– Спокойно, – повторил Нольфтан, поводя хвостом. – Нам надо как-то решать проблему.
Джиса приподняла руку:
– А можно я сначала завещание напишу? Так, на всякий случай…
Оскалившись, Нольфтан упёр кулаки в бока:
– А вы не написали за столько-то лет?
Приложив облупленный ноготь к алой губе, Джиса невинно ответила:
– Написала, конечно, но оно постоянно меняется, я не могу совсем умереть, его не исправив.
– У вас будет последнее желание, – рыкнул Нольфтан.
Пухлые губы Джисы растянулись в мечтательной улыбке:
– А у меня будет другое последнее желание.
– О! – вскинул лапы Нольфтан и, глядя вверх, сокрушённо покачал головой. – Может, начнём думать уже?
– У меня есть предложение, – снова по-ученически тянула руку Джиса. – Давайте напишем завещания…
Нольфтан зарычал.
– …и покончим с собой, – Джиса схватилась за подвеску с глазом и треугольными рамками ответвлений, напоминавших уши Нольфтана. – У меня для каждого найдётся быстродействующий яд.
Все уставились на неё, и Джиса смущённо окинула всех – или не всех, но всем казалось, что смотрят на них, – взглядом жутких белых глаз:
– Правда. Мы ничего не почувствуем. Почти. В сравнении с тем, что с нами сделают демоны – точно ничего.
Эрмэро сглотнул:
– А вы надёжно храните эти яды? Вы уверены, что ни один из них не попал мне в еду? Вы ведь не просыпали ничего такого в моём кабинете? О, – он схватился за виски. – У меня так болит голова, вы уверены, что причина не в утечке ваших ядов?
Губы Нольфтана задрожали, обнажая мощные клыки:
– Меня больше интересует, зачем вам столько ядов, госпожа Джиса Гар-Ихар. И как вы их пронесли на территорию академии? Вы в курсе, что это наказуемо?