— Так ты у него сегодня вечером был? Да? Виктор кивнул и в последний раз затянулся сигаретой.
Перед тем как окончательно покинуть квартиру через пожарную дверь (потому что в коридоре были люди), я окончательно убедилась в том, что кровь свернулась в его венах. Я уже знала по предыдущей ночи, что ему нравится жесткий секс, но в ту ночь ему хотелось еще пожестче, чем всегда. Он прокусил мне кожу на плече, поэтому я не чувствую себя ни капельки виноватой за то, что в ответ одним ударом свернула ему челюсть. Я не собиралась убивать его так быстро, но он испугал меня и сделал мне больно, поэтому я тут же опрыскала препаратом его лицо и грудь.
Он впитался в его кровь прямо через эпидермис — я прочла об этом методе в одном из украденных мною в библиотеке журналов; им пользовались в Южной Африке для того, чтобы вводить биологические яды лидерам движения против апартеида. Яд попал прямиком в его нервную систему и все нервные окончания вдоль его позвоночника вспыхнули одновременно, перегрузив болевые рецепторы, которые не выдержали этого накала, и тело его тотчас же обмякло. Болевой шок, должно быть, и убил его, потому что, когда тело упало на пол, он был уже мертв. Затем свернулась кровь.
Через двадцать минут я уже вернулась в лагерь, и тут услышала звуки драки. Какой-то пришелец из города, очевидно, решил напасть на одного из наших. За остовом сгоревшего грузовика, стоявшего на проколотых покрышках, я увидела, как кто-то добивает поверженного противника. Я вырвала из земли кол и с криком бросилась на нападавшего, и только тут поняла, что он избивает Виктора.
— Проваливай прочь, дерьмо собачье! — крикнул мне в ответ нападавший.
— Отвали от него на хер!
— Тебя это не касается!
И он пнул Виктора по голове с удвоенной силой.
— Мы здесь живем, так что это нас очень даже касается!
С этими словами Ивгений, мой двоюродный брат, появился на пороге дома-фургона с мачете в руках. Его жена Мария, как всегда беременная, маячила у него за спиной, сжимая в руках охотничье ружье.
— Назад! — рявкнул незнакомец, когда мы приблизились к нему, размахивая перед нами ножом.
Но в тот же миг Ивгений, проворный, как и его отец в молодости, навалился сзади на незнакомца, обхватил его шею своими огромными ручищами, и оба, сцепившись, начали кататься по земле рядом с неподвижным телом Виктора. Противник взвыл, когда Ивгению удалось вонзить мачете ему в плечо, и я тут же крикнула, чтобы мой брат отошел подальше. Сжимая в руке распылитель со смертоносным составом, которым мне уже пришлось воспользоваться этой ночью, я прыснула пару раз в лицо нападавшему.
Его крик внезапно оборвался, все его тело сначала страшно напряглось, а затем обмякло.
Ивгений пнул голову мертвеца, а затем вложил мачете обратно в ножны, сказав мне:
— Лучше займись своим дружком. А я позабочусь о теле.
Я кивнула и поспешила к Виктору.
— Прости, Виктор, что так получилось. Он думал, наверное, что ты один из нас.
Глаза Виктора были налиты кровью, и он с трудом мог сфокусировать свой взгляд. Большая рваная рана вспухла у него на левой щеке.
— Пойдем, я тебе все промою, — сказала я.
— Ты ничего не поняла, — пробормотал он. — Это я сам во всем виноват.
Это был его сутенер, объяснял он мне, пока я обрабатывала рану на его лице. Вернее, бывший сутенер.
— Он обнаружил связь между мной и смертью некоторых его бывших клиентов и… мне пришлось убежать от него. Но это случилось несколько месяцев назад, и я думал, что он уже не следит за мной.
— А он следил, — сказала я.
— Что твой друг с ним сделает?
— Таких вопросов у нас задавать не положено, — ответила я, промывая рану марлей, смоченной в растворе антисептика.
— Извини, надо мне было тебе сразу рассказать. Я не думал, что он меня найдет.
— Меня это не касалось.
— И все же лучше бы я тебе сказал.
— Между нами ничего нет. Если хочешь иметь от меня тайны, имей ради бога. Мы друг другу клятв не давали.
— Но я хотел, чтобы ты знала.
И я подумала про себя: если у нас сегодня ночь признаний, не стоит ли мне в ответ поведать ему какую-нибудь из моих тайн.
Хотя бы одну.
Трубочки из прозрачного пластика, повсюду металлические зажимы, удерживающие все на своих местах, мигающие лампочки, следящие за состоянием ее внутренних органов, какой-то нездоровый гул, сопровождающий работу всех этих механизмов, и в центре, на постели — моя сестра.