Как она ни старалась взять себя в руки, но сердце ее стучало все быстрее и быстрее.
Он предупреждал, что она еще не готова вернуться сюда, но она не придала значения его словам. Почему это — еще не готова?
Она стояла у подножия лестницы, вглядываясь в темноту. Лестница казалась переходом на иной уровень реальности, дверью в мир снов. Она начала медленно подниматься по лестнице, глядя себе под ноги, стараясь не думать о том, что в темноте ее, возможно, кто-нибудь поджидает.
Ступенька за ступенькой, ступенька за ступенькой.
Мимо двух комнат с наглухо заколоченными дверями, на которых нарисованы похожие на цветы значки биологической опасности и написаны имена любимых.
Четвертая дверь налево.
Внутри — матрасы на полу, мятые простыни. Пустые бутылки из-под воды. Несколько компакт-дисков.
Перевернутый телевизор, уткнувшийся погасшим лицом в осколки собственного экрана.
Она вошла в комнату, стараясь отделаться от ощущения, что кто-то идет за ней следом.
Может, и на самом деле она вернулась слишком рано.
«Все в порядке», — сказала она себе, машинально потерла запястье и снова ощутила жгучую боль.
Упав на матрас, она почувствовала, как все ее мышцы словно вздохнули с облегчением. Лежать она могла только на боку из-за металлических стержней в спине — остатков того, что прежде было поддерживающим позвоночник сплошным металлическим корсетом. Она посмотрела в сторону окна.
Сначала она решила, что это просто дождь стучит по карнизу или ветви дерева скребут по стеклу, но потом поняла, что у этого звука совсем другая природа. Она отчаянно попыталась затаить дыхание.
Но тут внезапно вспыхнул яркий свет, и перевернутый телевизор тут же начал светиться.
— Нет!
Она с отвращением услышала свой собственный истерический визг, но с этим уже ничего нельзя было поделать.
Шипение эфира постепенно нарастало, словно кто-то вертел ручку громкости на телевизоре, который не был даже включен в сеть.
Ей отчаянно хотелось подняться с матраса, сесть, заткнуть уши — совершить хоть какое-нибудь действие.
Еще одна вспышка, на этот раз яркая, словно небольшой взрыв.
Что-то мелькнуло за окном. Какая-то тень.
Она отвернулась, пытаясь убедить себя, что это все ей только чудится, но, снова посмотрев в сторону окна, увидела силуэт за холодным оконным стеклом, и паника охватила все ее существо, застряв комком в горле. Это была человеческая фигура — зернистая и искаженная, как изображение в неисправном телевизоре.
Она вскочила с матраса и кинулась прочь из комнаты.
Белизна медицинского кабинета резала глаза. Очевидно, его покрасили таким образом, чтобы создать ощущение преддверия Рая.
Лука быстро и умело ввел иглу в ее локтевой сгиб и приготовил следующую.
Она, стараясь не видеть совершаемых манипуляций, смотрела Луке за плечо. Вот ряд из трех кроватей: две были пусты, шторки перед третьей оказались слегка задернуты. Вот сверкающая никелем техника вдоль стен, а вот маленькие окошечки в стене времянки, из которых видно стройплощадку. А вот Лука, прикосновения которого столь легки.
— Стержни не беспокоят?
Он ощупывал поясницу девушки, в то время как она сидела на кушетке, прикрыв скрещенными руками обнаженную грудь.
— Иногда немного больно бывает.
— Вокруг небольшой отек. Надо проверить, в чем дело. А так — ты практически выздоровела. Хочешь снова на работу?
— Я больше не могу лежать в постели.
— Прекрасно тебя понимаю, — сказал Лука, похлопав ее по руке. — Большинство пациентов и на пару часов сюда не затащишь. Так что с тобой мне хоть пару недель… скажем так, не было одиноко.
Она ничего не ответила. Она не могла оторвать глаз от задернутых шторок.
— А как насчет всего остального, Илена? Все в порядке?
Она решила заранее, что ничего не будет рассказывать. Ночь была долгой и тяжелой, она спала урывками на скамейках и на порогах домов, потому что не могла заставить себя вернуться в сквот. Однако с восходом солнца терзавшее ее дурное предчувствие только усилилось. Это просто приступ паники, успокаивала себя она. Анальгетики искажают восприятие реальности… — Да.
— Это хорошо. Если учитывать, с какой высоты ты свалилась, то оправилась ты поразительно быстро.
— Я ничего не помню, — сказала Илена. — Ничего. Всю ту ночь как из памяти стерло.
— Обыкновенное дело, — успокоил ее Лука. — Кроме всего прочего, ты сильно ударилась головой. В таких случаях легкая амнезия гарантирована.