Александр Анатольевич достал из кармана красную коробку, в которой находилась медаль, и протянул ее своему другу. ИОВ взял коробку, открыл ее и долго смотрел на блестящий «подарок» от министерства обороны. Только спустя несколько минут, Александр Анатольевич заметил, что ИОВ тихо плачет. По его щекам текли слезы. Кто мог знать, что происходило на душе этого жизнью побитого человека? Может в данную минуту он вспоминал свои последние пять лет, лишившие его флота и чести? Или вспоминал, свой бывший экипаж, часть из которого покоилась в холодной воде Баренцева моря? Или проклинал, всю эту бесшабашную систему: где все сходит с рук, и поэтому никто не боится пьяным вести судно в опасном участке или не предупреждает диспетчера об аварии на рабочем месте? А затем гибнут невинные люди, рушатся жизненные судьбы. ИОВ смотрел вдаль, где волна прибивала к берегу остатки льда, а по щекам текла скупая мужская слеза. Просидев в тишине и спокойствие несколько минут, Александр Анатольевич тихо произнес. – Это еще не все. Поступило предложение предоставить тебе работу в Нахимовском училище. Жильем, питанием, обмундированием ты будешь обеспечен. Представь, будешь жить в Питере, будешь воспитывать четырнадцатилетних мальчишек, будешь делиться с ними своими знаниями и опытом. Представь, ты хотел себе троих детишек, а тут у тебя будет тридцать курсантов, в десять раз больше. И большинство из них сироты, которые ни имеют, ни отца, ни матери. Ты будешь для них отцом! С первого сентября тебя ждут вот по этому адресу. - Александр Анатольевич протянул написанный на бланке адрес.
По лицу ИОВа текли слезы. Скорей всего это были слезы радости.
Глава - 5
На вокзале стоял шум. Люди были в постоянном движении, кто-то кого-то встречал, отсчитывая вслух медленно подходящие вагоны поезда. А кто-то провожал своих близких, отсчитывая последние минуты до расставания.
ИОВ пришел на вокзал за час до отправления поезда Нижний Новгород – Санкт-Петербург. Хотя и был конец августа месяца, конец лета, но на улице было жарко. Держа в одной руке китель, а в другой сумку с необходимыми для первого времени вещами, капитан первого ранга стоял на перроне, ожидая своего поезда, который вот-вот должен показаться из-за поворота. Олег Владимирович, уже давно приметил молодого курсанта, лет четырнадцати, которого провожала бабушка, что-то постоянно объясняя. Курсант держался молодцом, отвечая бабушке по военному, точно и кратко: « Да. Будет сделано. Понял. Исправлюсь». ИОВ пригляделся к парню, на нем была совершенно новая «форменка», подогнанная по его телосложению, на рукаве была нашивка, означающая, что парень учиться на первом курсе.
- Скорей всего, только поступил в мореходное училище, - подумал ИОВ. – Интересно, куда? Ведь в Питере много подобных училищ?
- Извините! Капитан первого ранга. – Подошла бабушка мальчика к Олегу Владимировичу, отвлекая его от размышлений. – Вы случайно едете не в Санкт-Петербург? Может, присмотрите за моим внучком? А то он совсем еще юн, что бы ездить один без сопровождения. Вы вроде бы человек военный, я думаю, что вам можно доверять.
- Я не против, - ответил ИОВ. И обращаясь к курсанту, спросил: «в билете какой вагон значится?» - Узнав, что едут в одном вагоне, но в разных купе, ИОВ сказал, что нет ничего страшного, с кем-нибудь поменяемся местами.
Неутомимая бабушка, еще долго давала наставления своему внуку, а затем переключилась на Олега Владимировича, напоминая, что на станциях лучше не выходить, чтобы не отстать от поезда, в жару холодные напитки не пить, чтобы не заболело горло, проследить, что бы мальчик перед едой мыл руки. Если бы поезд не тронулся вовремя с места, то, наверное, нервный срыв получили бы оба, и курсант, и капитан.
За окном поезда медленно исчезали города и поселки, поля и посадки. Солнце пускало последние лучи из-за горизонта.
- Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться, - сказал курсант, обращаясь к Олегу Владимировичу.
- Почему так официально, - улыбнулся ИОВ. - Мы ведь не в армии и не в училище.