- Надо выпрямить крен! – давал приказания в темноту командир. – Продуть цистерны правого борта! Эй, в отсеке! Есть кто живой?!
Вместо ответа командир услышал, как в трубопроводах зашумел сжатый воздух. Но лодка не шелохнулась. Слышно было, как бурлил за бортом воздух, бесполезно уходя в море. Значит, кто-то его слышал и в потемках выполнял его приказ.
- В отсеке! Есть кто живой?! – Спокойно повторил вопрос командир, понимая, что лодка легла на грунт, сотрясая весь корпус мягким толчком.
- Это я, товарищ командир, механик Голицын, - отвечал на вопрос командира механик.
- Мех, где аварийные фонари? - Спросил командир, все еще не веря, что они лежат на грунте, в аварийной ситуации.
- Тов. Командир все аккумуляторные фонари собрали на подзарядку в дизельный отсек. – Отвечал механик, - но ни пятый, ни смежный четвертый - жилой аккумуляторный отсек - признаков жизни не подавали.
- Где пробоина? – Спросил командир, так тихо, что могло показаться, что он спрашивает сам у себя.
Ведь, где пробоина никто не знал. Единственно все точно знали, что четвертый отсек затоплен. Также ясно стало, что третий, центральный отсек тоже не спасти.
- Все во второй отсек! - скомандовал командир.
Кроме двух офицеров во втором отсеке находились еще два электрика. Механик и электрик только что потушили разгоревшийся здесь пожар,/ замкнуло электропроводку/. Они закашливались от едкого дыма, потому, что в отсеке преобладал угарный газ.
- Все во второй отсек! – Повторил приказ командир.
Сам он перелез в сухой отсек последним - когда вода поднялась уже вровень с комингсом круглой переборочной двери. Понимая, что во втором отсеке им не спастись, командир решил немедленно перевести всех в носовой торпедный отсек - отсек живучести, или, как еще его называют, отсек-убежище, снабженный всем необходимым для связи с поверхностью и выхода из аварийной лодки.
На всякий случай решили запросить первый отсек. На стук и запрос командира из первого отсека откликнулись не сразу. Прошло минут десять, пока сквозь трубку межотсечного телефона не проник голос акустика:
- Чего надо?
- Поверни рычаг кремальеры и открой люк. – Попросил командир, понимая, что его просьба звучит глупо. Ведь сам учил: при аварии все отсеки изолируются друг от друга и ведут борьбу до конца, никого не впуская и не выпуская. Что бы ни погубить жизни тех, кто остался живым. Но положение становилось безвыходным в прямом смысле слова - из второго отсека на поверхность не выйдешь. Центральный пост, третий отсек, затоплен. В нос, первый отсек, - не пускают. Отсек был задымлен гарью, и дышать становилось все труднее. К тому же пожар мог возобновиться. Механик в бессильном гневе рвал рычаг кремальеры, пытаясь открыть спасительный люк в первый отсек. Но с той стороны, твердо держали ручки кремальеры, выполняя строгий указ подводников. Личный состав первого отсека опасался за свою жизнь, ведь они были уверены, что во втором отсеке до сих пор бушует пожар. Поэтому один из матросов висел на рычаге кремальеры, не впуская никого из второго отсека.
- Да, ну их! – Рычал мичман первого отсека, - Сами из-за них погибнем!
Командир взял трубку межотсечного телефона и переключил на первый отсек. - Первый, какая глубина?
- Сорок пять метров… - Ответил старшина первого отсека, предварительно посмотрев на показания глубиномера.
- Сколько членов экипажа? – Поинтересовался командир, спрашивая старшину.
- Двадцать восемь человек.
Командир прощелкал переключателем по всем семи позициям. Отсеки молчали - третий, четвертый, пятый, шестой.… Вдруг откликнулся последний - кормовой - седьмой. - Андрюха, ты? Как у вас? - Спросил командир.
- Нас топит. - Ответили из седьмого отсека.
- Сколько у вас людей?
- Нас четверо.
- Включайтесь в ИДАшки! – Давал указания командир, стараясь напомнить матросам из затопленного седьмого отсека, как выходить из лодки через торпедный аппарат и не забудьте выпустить кормовой аварийный буй.