— Ты снова шутишь.
— Это горький юмор.
— Но человеческий. Шутки Моргаты… их до сих пор вспоминают с содроганием, особенно гномы. Сами виноваты, конечно…
— Так вот почему они так ее не любят.
— Они сами решили однажды пошутить с Моргатой. Королева потребовала от них объяснений в связи с несколькими трагическими случаями… там присутствовало про́клятое серебро. Вместо себя, гномы отправили в замок Дун диких троллей, нарядив тех послами. Написали в сопроводительном свитке, что с бабами переговоров не ведут, дескать, те только рыдать и умеют. В ответ Моргата послала на гору Медж своих драконов. Драконы открыли родники, и вода затопила серебряные копи. Шахтеры едва спаслись. Она оставила им сообщение: жаль, мол, что так получилось – это не вода, а горькие бабские слезы, много их пролилось, когда подданные королевы погибли от проклятого серебра.
— Смешно, — согласилась я. — Юмор только… специфический.
— Мара, пойми, после обезмаживания маги обычно гибнут, сгорают, не в состоянии справиться с потерей части себя. А ты жива! Как получилось, что Галата тебе подчинилась? А Зеркало? А лук? Как ты нашла детей короля? Ты не Моргата, а владеешь ее вещами. Что за магия? — Эвейн потряс головой. — Захват тела? Подавление души?
Я прокашлялась и громко сообщила, воздев руки к небу:
— Клянусь, что не крала это тело намеренно, не подавляла и… вообще! Жила, никого не трогала. Собиралась к родителям – попала сюда. Не виноватая я, так получилось! Зеркало любит общение, лук… как-то привык, наверное. Дети нашлись сами. Галата… да кто ж ее поймет! Доволен?
— Мара…
— Поклянись, что поможешь, загладишь вину!
— Клянусь, только не прогоняйте меня, — без раздумий выдохнул Эвейн.
Над раскрытой ладонью паладина поднялось золотистое облако. Оно разделилось на сгустки, из которых соткались древние руны.
— Клянусь, — склонив голову, повторил Эвейн, — отныне и до самой смерти служить Морре Этерии Моргате, Катарине тейр Вайслан, защищать ее и почитать. Хранить ее тайны. Исполнять приказы и именовать единственной Прекрасной Дамой рыцаря Габриэля Эвейна тейр Фэрэля до конца дней его. Ей я вручаю свой меч, свою честь и свою жизнь.
Паладин извлек из ножен свое оружие и подал его на ладонях. Золотые руны, словно рой бабочек, запорхали над лезвием.
— Прошу, будьте поаккуратнее, дева Мара, — процедил Эвейн сквозь зубы, присев на одно колено, — просто коснитесь мечом моего плеча. Не надо ничего… рубить, как бы вам не хотелось.
— Как опытный посвящатель мальчишек в оруженосцев и паладинов в Рыцарей Сердца, обещаю, что твои голова и шея не пострадают, — пообещала я. И не удержалась, сладко протянув: — Габриэль.
Паладина слегка перекосило.
— Родовое имя, — буркнул он. — В честь деда. Терпеть его не могу. Их обоих. И деда, и имя.
Я коснулась плеча Эвейна кончиком меча. Руны послушно втянулись в оружие, растворившись в блеске стали. И как мне понять, что ритуал совершен? Я девушка неместная, меня всякий обмануть может.
«Клятва принесена, — подтвердила с высоты Галата. — Вы связаны магией».
Дракониха указала на большую поляну, где возжелала отдохнуть перед обратной дорогой, мы спустились к реке и побрели к месту встречи.
— Ты совершил большую глупость, — сухо заметила я. — Ты же сам понимаешь, что идешь против Ордена? Зачем? Впрочем, это в моих интересах, поэтому продолжай. Хотя… я все равно тебе не верю.
— И даже такая ты не Моргата, — весело усмехнулся Эвейн. — Кто же ты, Мара?
— Это зависит от того, насколько сильна твоя клятва.
— Если я ее нарушу, ну, скажем так… магия от меня отвернется. Это… больно и чревато… последствиями.
— Я действительно… что-то для тебя значу? — мой голос дрогнул, пришлось даже отвернуться, чтобы не выдать… волнения.
— Я выбрал тебя Дамой Сердца, какие еще нужны доказательства? Ладно, ладно! Ты права: сплошная корысть, признаюсь, — Эвейн заложил руки за спину и снисходительно улыбнулся. — Поцелуй был… эмоциональным порывом… ты такая милая, когда злишься. Ритуал? Я давно искал ту, кому смогу посвятить свое оружие. Рано или поздно рыцарю положено избрать Прекрасную Даму. Хорошо, если она знатна, одарена и замужем – поскольку это престижно и для мужей, некоторые из них готовы замолвить где надо словечко за преданного поклонника жены и хорошо продвинуть его по службе. Своей земли у меня нет…
— Забыл, что я вдова и сослана?
— Ты интересна Ордену, а фан Эрейн любит плести не только интриги. Тебе найдут мужа. Не бойся Ордена, бойся свою падчерицу. Между нами установилась связь, особая, магическая – я буду защищать твои интересы в Храме Солнца. Зачем я пошел против Верховного? Я всего лишь слегка отклонился… от пути. Фан Эрейн до конца не осознает твою ценность. Ты противостоишь светлым рунам, это ли не чудо? Управляешь Зеркалом, артефактом, который никому не подчинялся с момента ухода магов-иномирян. Ну и по мелочи: слышишь, видишь… Фан Пого, конечно, придет на тебя посмотреть… но успеет ли он? Тринадцатый маг… убийца… сами вы не сможете себя защитить.
— Действительно, сплошная корысть, — протянула я… почти спокойно, с пониманием.
И в самом деле, теперь все ясно. Честолюбивый младший сын без шанса как-то пробиться, скиталец без особых средств, нашел социальную лесенку. Пусть плохонькую и шаткую – другого шанса вскарабкаться повыше все равно не предвидится. А тут целая королева без свиты, опальная и бывшая, зато с приданым в виде артефактов.
Глаза почему-то… запекло. Аллергия, наверное.
Оглянулась. Мы ушли из Гнезда, оно осталось далеко позади. И в какой же момент уже можно было врать? Гадай теперь.
Высказывать претензии Галате я не стала. Или она великая интриганка, или ей просто глубоко… все равно. Подумаешь, шпион прибился. Какое дело Великим и Древним до мелочей жизни?
«Так нужно было, — бросила дракониха, как всегда коротко и снисходительно. — Видишь? Пригодился человечек. Хотя, если настаиваешь, могу сбросить его с крыла. Это просто. Показать?»
«Нет! Не надо!»
Но Галата уже заложила крутой вираж. Мы с паладином судорожно вцепились в костяные шипы на ее спине. Ощущения были непередаваемы.
Попугав пассажиров, дракониха как ни в чем ни бывало сделала круг над рекой и поднялась повыше. Ох уж эти ее воспитательные методы! Никогда к ним не привыкну.
Когда я обернулась, выяснилось, что Эвейн сумел перебраться ко мне поближе. Он страховал меня, вытянув руку, а ведь мог сорваться, устрой Галата еще одно воздушное шоу.
«Видишь, какой быстрый и ловкий?»
Я только фыркнула, а Эвейн, видимо, приняв это на свой счет, скорбно дернул скулой.
Мы летели над трактом. Поток переселенцев в Ореховый Дол вырос с наступлением сухой погоды. Лошади, волы и ослы тянули телеги со скарбом. Цепочка монахов-самобичевателей растянулась по обочине. Даже на высоте были слышны их жалобные голоса. Раз уж эти появились, местечко становится популярным. Жаль, мечты о курорте и собственной косметической лавочке, вероятно, так и останутся мечтами.
К востоку от поселка рубился и корчевался лес. Торговцы кирпичом месили глину и выкладывали готовый сырец на настилы. Рядом дымились печи для обжига. Одна из них почему-то почти погасла, и рабочие суетились вокруг, пытаясь раздуть капризное пламя мехами.
Опустившись к самой воде, Галата повернула голову и прицельно плюнула огнем в печь. Пламя ударилось о землю и втянулось в отверстия для дров. Шокированные работники застыли с поленьями в руках. Драконий огонь никого не ожег, поленца в руках мужиков даже не задымились.
Галата продолжила полет. Очнувшись, работники что-то кричали ей вслед. Надеюсь, выражали одобрение. Просто иллюстрация по теме «Человечек – друг дракона».
Я разглядела внизу знакомую фигуру. Лысина фана Пого освещала всю округу, отражая солнце. Обрадовавшись, я указала на него Эвейну.
Монах въезжал в поселок на ослике. Отрадно было видеть, что он дал себе поблажку и приобрел средство передвижения. Значит, у нас скоро будут гости. Вряд ли фан Пого явился в долину, только чтобы подразнить жрецов Ордена Света. Тарун обрадуется старому приятелю.