— Такого секса, как сегодня, у меня еще никогда не было! — и я смогла со спокойной совестью уйти. Итак, пока все идет по-прежнему, ничего нового.
Хочу научиться быть свободной и знать, чего хочу. Четвертый мужчина за четвертую ночь. Все быстро, похотливо, бездушно. А когда делаешь им массаж, они смягчаются, становятся податливы как женщина.
Я взяла свое, и мне стало хорошо. Бали начал мне нравиться. Никаких тебе немцев, никто тебя не знает. Дискотеки, экскурсии, бар, разговоры, свободная любовь, быстрый секс, разговорная практика в английском, чувство оторванности от земли. Я теперь знаю, кто такие Мачо: это закомплексованные девицы. Они не могут делиться собой с другими, а не могут, потому что не хотят. Они просто не знают, что это такое. Они никогда ни от кого этого не видели.
«Всегда, когда я выхожу из границ, я бываю сама собой», — написала я Янни.
«Когда разрываются границы, рамки, это всегда хорошо. Пятьдесят процентов людей живут в рамках и никогда не выглядывают наружу. Если я в один прекрасный момент буду умирать, значит, я захотела окончательно нарушить все свои границы. Если это действительно будет моя смерть».
Мне бы не хотелось в самом конце сказать: «Моя жизнь нравилась всем, кроме меня самой».
На пятый день я встретила в дискобаре Эрика, совершенно очаровательного француза с черными глазами, смуглой кожей и иссиня-черными волосами, который на мой вопрос о его профессии, ответил:
— Любовь…
В любви есть различные градации и звания, поучал он. А сам он — Мастер Любви. Он ненавидит любовь на скорую руку и занимается сексом по меньшей мере три часа. Он был потрясающе красив и очень хорошо сложен. Эрик заявил, что будет ждать до четверти третьего, затем отправится спать. Мне только нужно закрыть глаза и решиться. А если я захочу, он с удовольствием встретит меня в белом полотенце, как Освальдо.
Довольно долгое время у меня заняли поиски его комнаты. Он лежал на кровати и, видимо, слегка задремал. В конечном счете все снова свелось к тому, что мне опять пришлось кого-то обслужить: на этот раз, правда, «Мастера Любви». Эти Мачо — просто ленивые бабы. Пожалуй, отчасти, штатные мальчики, развлекающие отдыхающих, которые сами хотят развлечься и отвлечься от этих своих постоянных шоу. Шоу — это главное, а женщины — так, от случая к случаю. С Мастером Любви был только оральный секс, спереди и сзади, никакого собственно полового акта. А когда он взял свое, то буквально в течение тридцати секунд уснул.
На следующий день он сидел за столом и, полуприкрыв глаза, небрежно бросил мне: «Привет». Когда позже я попыталась заговорить с ним, он был холоден как лед.
— Я принципиально никогда так не поступаю, — сказал Антони, знойный танцор, — потому что знаю, к чему это приведет. А я этого не признаю.
— Пожалуй, ты прав, — согласилась я.
— Я такой человек, который продолжает испытывать чувства к партнеру и после секса, ненавижу, когда люди друг с другом обходятся по-иному.
Все так, Антони, но на сегодня это не моя тема.
— Как ты хочешь? Нет проблем. Нет проблем! — он чувствовал себя стесненно и казался отсутствующим. Его глаза были мертвы, весь шарм исчез. Все попытки пробиться сквозь стену примитивности и доминирования, а также, пожалуй, и страха, как в случае с Освальдо, оказались пустой тратой времени.
Здесь я была не на сцене, как привыкла. Здесь был клуб, где действовали его законы.
Ты спокойно можешь отправляться в постель с кем хочешь, заниматься с ним любовью, но после этого ты так же спокойно можешь больше не узнавать его при встрече. Ты не должна иметь никаких претензий на продолжение отношений. Он находится в твоем распоряжении только в течение этого времени — от тридцати до ста двадцати минут, — после этого он снова сам по себе и для тебя недосягаем. Как разговор в баре, ни к чему не обязывающий, ничего не значащий, после которого каждый идет своей дорогой. Быть может, совместные пара-тройка ночей, но и все! Я была шокирована и дезориентирована. Меня привлекал такой стиль жизни, но я уже очень давно его не вела. Я привыкла к теплой и любящей эротичности Симона.
Бесплатное столовое вино здесь, на Бали, было моим злым роком. Я все время прикладывалась к нему в течение дня. А по утрам выглядела бледной и опухшей, была не в состоянии делать то, что запланировала, и уже плохо понимала, кто я есть. Я искала телесной близости каждую ночь, каждый день, так же, как искала диалога, теплоты и не хотела больше выносить поверхностности. А этим скотам Мачо следует просто разбить о голову пивную бутылку и сказать: «Ты свинья и больше ничего! На, вот, быстренько обслужи меня и убирайся к черту!»
Не мужчинам нужно держать гарем, а женщинам! Пока эти типы ведут себя как приматы, они хороши только для работы и для секса. Надо использовать их и ставить на свое место!
Заниматься любовью — это значит еще то, что на следующий день нужно узнать партнера, взять его за руку, сказав: «Я скучал по тебе, мне было хорошо с тобой и ночь была чудесной». И после ни к чему не обязывающей связи нужно придерживаться хорошего стиля. Противоположные действия — вовсе не победа, а всего лишь дурной тон.
Презрение к женщинам выглядит не мужественно, а бесчеловечно. Что это за секс, если он абсолютно бездушен, как курение, и служит лишь для разрядки физиологического возбуждения?
ПРОТИВОРЕЧИЯ И НЕДОСТАЮЩАЯ ГЛУБИНА
Без отдыха, без покоя, суетясь между комнатой, театром, рестораном, я не находила ни точки отсчета, ни глубины, ни покоя. Ничто меня не умиротворяло. Совместные трапезы, в которых принимали участие более пятисот человек сразу, были для меня мучением. Ни один из тех, с кем я заговаривала, не мог понять этого ощущения пустоты.
Где это — то, что глубоко, правильно, что направляет к самым глубинам души? Неужели мне нет места в этой жизни? Автоматическое дружелюбие отдыхающих раздражает, профессиональный сервис второсортен. Любовь на скорую руку оставляет после себя ощущение пустоты. Если кто-то приходит, я разыгрываю перед ним псевдосчастье на пару часов. Я повсюду чувствую себя лишней, я аутсайдер и не нравлюсь сама себе.
Балийский театр танца демонстративен, помпезен; грациозные, артистические движения рук, утонченные, изысканные жесты, выразительная мимика. Затем медленная любовная песня, после каждого номера короткая дископесня. Все среднего пошиба. Каждый чувствует себя звездой и вследствие этого отчуждается. Мое терпение по отношению к плохому представлению истощается. По отношению к плохому сексу тоже.
Я больше не чувствую себя, разменивая жизнь на всякую ерунду. Неужели действительно большая часть людей столь поверхностна? Или это со мной что-то не так? Нет, Лена, ты просто не в той компании, вот и все.
ЧЕРНОКОЖИЙ
Потом, уже на седьмой день, у меня был действительно хороший секс с негром; первый цветной в моей жизни, чернокожий парень с Маврикия, ответственный за свет и технику на шоу. Михаель был как раз то, в чем я нуждалась. Сначала мы немножко поболтали в баре, это была очень приятная беседа, затем пошли в его комнату, забрались в постель, затем еще полчаса поболтали, потом секс. Потом снова говорили, курили, потом снова занялись сексом, потом, как и полагается, он был нежен, ласков, проводил меня до моей комнаты; там мы еще чуть-чуть поболтали, и у меня было такое чувство, что назавтра он вспомнит обо мне. Похоже, надежда, что хоть этот узнает меня на людях на следующий день, подумала я про себя. По крайней мере, у него есть стиль и качество.
Каждую ночь до двух часов я проводила на дискотеке. Все, что помогает убить время, было мне на руку. Мигающий свет и горячая музыка приводили меня в состояние транса, к тому же я курила как ненормальная и пила слишком много, хотя могла бы и еще. От танцев каждый мускул на моих ногах болел, однако я чувствовала себя необычайно хорошо.