— Он же по-прежнему нас хооочет!.. — понеслись слезливые протесты со всех сторон.
— Мало ли че он там хочет! — зыркнул я на торчащий вверх прибор, как на врага народа. — Так-то это не эстафетная палка!
— Ну, бааарин!.. — окруживший со всех сторон кровать бабий строй вытолкнул из своих тесных рядов растрепанную Василису, и пихнул ко мне в объятья — уговаривать.
— Дэн, ты же сам хотел, чтоб нас много было, — хлопая ресницами, залепетало это чудо.
— Много — это пять, или ну край десять девушек. Но не столько же!
— Я ж, как лучше, хотела… Может, еще со всеми по разочку хотя бы, а?
— Ну, бааарин!.. — поддержал подружку слаженный хор единомышленниц.
— Да блин!.. — начал я таить, как свеча, под нежными васькиными поцелуями.
Наши обнимашки, под восторженные крики зрительниц, перешли в секс, и на кровать со всех сторон снова полезли на ходу распределявшие меж собой очередность любовницы. Раскручивающаяся по новой карусель эпического разврата пошла на третий круг…
— Муууу!.. — явление на кровати, аккурат над нашими с Василисой дергающимися в любовном акте телами, многометрового гиганта-грома-быка, с грозно распахнутыми крыльями, произвело на очумевших от похоти женщин эффект мгновенной заморозки, превратив окружающих девиц в заледеневшие скульптуры…
Откуда, спросите, вдруг в спальне нарисовался Зараза?.. Да без понятия я, где пит мой до этого обретался. Но знаю точно, что ко мне он перенесся благодаря все тому же недавно полученному от системы умению Беспрельщика. Я, разумеется, вчера после тренировки прочел-таки, перед сном, его описание в статусе. Вот что там было написано:
Беспредельщик — описание улучшения: позволяет питомцу один раз за день переместиться на две минуты к хозяину, где бы последний не находился, и какое бы расстояние их не разделяло.
Вчерашней ночью в первый раз Зараза использовал улучшение, когда, заполучив ценную вытяжку из зверя стадии динозавр, пожелал тут же ею со мной поделиться. А минуту назад (уже сегодня, то есть на следующий день) мой невероятный напарник каким-то макаром прочухал, что хозяин угодил в неприятный переплет, и снова активировав Беспредельщика, подоспел ко мне на выручку…
Треск прогнувшихся под многотонным весом питомца кроватных ножек через пару секунд обернулся грохотом падения на пол не устоявшего-таки траходрома. И этот оглушительный хлопок стал триггером, разрушившим сковавшее женщин оцепенение.
С диким визгом до смерти перепуганные девки ломанулись вон из спальни. И чудом не сорвав с петель дверь, всей голозадой толпой через считанные секунды высыпали в коридор второго этажа. Лишь с пяток особо впечатлительных барышень (в том числе и лежащая подо мной Васька), сомлев от ужаса перед рогатым монстром, остались в отключке валяться в комнате.
— Муууу?.. — покосившись вниз на мой сверкающий зад, фыркнул чрезвычайно довольный произведенным эффектом пит.
— Помешал, разумеется, — проворчал я, поднимаясь с бесчувственной подруги. — Но честное слово, бро, я ни разу за это на тебя не в обиде.
— Муууу!..
— Э-э, хорош грязными копытами простыни мне тут топтать!
— Муууу!..
— Разговорчики, блин! Кому сказано: ну-ка резко на пол свалил!
— Муууу!.. — пит, хоть и с ворчанием, но все же выполнил мое распоряжение.
— И смотри не раздави там кого-нибудь ненароком, — пригрозил я, соскакивая с траходрома следом.
— Муууу!..
— Хорош ворчать, помоги лучше, пока действие Беспредельщика не вышло.
— Муууу!.. — выстрелами многометрового языка Зараза за считанные секунды собрал всех валяющихся по комнате в беспамятстве девушек и перенес бедняжек на кровать, где уже я собственноручно уложил каждую рядом с Василисой.
— Муууу!.. — выдав напоследок что-то ободряющее, питомец унесся восвояси в смерче обратного портала.
Я же, пристроившись сбоку к спящим девушкам, тоже закрыл глаза и тут же провалился в здоровый крепкий сон, без сновидений…
Пробудившись, по выработавшейся за квест привычке, с первыми солнечными лучами. Я разбудил пятерку переночевавших в мой кровати девчонок, и на шестерых, по обоюдному согласию, мы замутили замечательную групповушку, в которой всем всего хватило, и по завершении все участники остались полностью друг-дружкой удовлетворенными.
Спустившись, как водится, завтракать, в кой-то веки раз за общим столом я не разругался с мачехой. И, накушавшись, мы разошлись вполне друг другом довольные.
Но идиллия замечательного во всех отношениях утра продлилась, увы, лишь до моего выхода на крыльцо родового дома. Возле широкой лестницы здесь обнаружилась внушительная толпа возродившихся недавно на алтаре ратников отцовской дружины.
В сторонке от галдящих воинов лениво переминался с ноги ногу мой красавец Зараза и, демонстративно игноря вооруженных мечами и копьями двуногих людишек, лениво терзал острыми, как бритва, зубищами наполовину обглоданную коровью тушу.
— Не серчай, барин, но претензия к тебе у нас имеется, — выскочив из гомонящей толпы, преградил мне путь вниз воевода Демьян.
— Муууу!.. — бросив мясо, мгновенно подскочил к потенциальному обидчику Зараза и клацнул страшными зубищами в считанных сантиметрах от носа отчаянного бородача.
В ответку строй воинов за спиной Демьяна ощерился копьями и мечами.
— Только гражданской войны, тварям изнанки на радость, здесь нам не хватало, — проворчал я и, махнул питу, чтоб возвращался к своему огрызку говядины и, без команды, в разговор не вмешивался.
В кой-то веки грома-бык послушался без возражений.
— В чем дело, воевода? — поинтересовался я у белого, как мел, Демьяна.
— Дело интимное. Право, даже слов правильных не подберу, чтоб начать, — отмер авторитетный среди вояк бородач.
— Да говори уж, как есть, — хмыкнул я. — Опять, поди, обормот мой рогатый в селе буренкам геноцид учинил?
— Нет… То есть, может быть… То есть, я не знаю, — удивил неожиданным лепетом Демьян.
— Так вы разве не по поводу пита моего митинг здесь замутили?
— Нет, барин, у нас лично к тебе претензия имеется.
— О как, — хмыкнул я. — Ну, валяй, излагай…
— Ты, Денис Артемович, вчерась с бабами нашими в спальне своей уединиться изволил…
— Э-э, че началось-то? — перебил я, смещаясь тут же поближе к питу (который, к слову, зараза такая, на сей раз и не подумал подрываться мне на выручку, а спокойно дожевывая тушку буренки, с интересом наблюдал за дальнейшим развитием событий, как зритель с пакетом попкорна в кинозале — прям, выбесил). — Так-то, я никого силком к себе не затаскивал…
— Да не про то мы, барин, — замахал на меня руками Демьян. — Признаем, что насилия с твоей стороны не было, и бабы наши пришли к тебе добровольно.
— Охренеть… И какие, стесняюсь спросить, тогда у вас ко мне могут быть предъявы?
— Почто Малашку мою выгнал так рано, барин?..
— И Любаву мою?..
— А Василиску кухаркину на всю ночь оставил!..
— И Марфушку гридькину то ж! А чем моя Олька хуже?..
— И Ксану мою не уважил, как должно, барин?.. — посыпались претензии прямо из толпы.
— Парни, вы че серьезно? — округлившимися от изумления глазами, я смотрел, как ратники, перекрикивая друг друга, начали наперебой предъявлять мне вовсе не за то, что я вчера возмутительным образом, средь бела дня, трахал их жен, а за то, что я трахал их слишком мало.
— Не гоже так поступать с преданными воями своими, барин, — подытожил лавину предъяв в мой адрес Демьян.
— Ну извините, устал, не сдюжил всех, — развел я руками. — И чтоб ситуации такой впредь больше не возникало, давайте, парни, уже сами женщин своих активней удовлетворять начинайте!
— Дык, когда ж!..
— Мы ж вот только ж!..
— С алтаря ж!.. — зажужжали доброхоты, потрясая мечами и копьями.
— Но про бабьи обиды на меня, однако ж, уже наслышаны, — перебил я. — Значит, успели пересечься с благоверными. Но вместо того, чтоб сразу завалить неудовлетворенных жен в кровать, и отодрать их как следует, вы тут претензии мне какие-то нелепые насочиняли.