Фабиола недооценила меня и сейчас убедилась, что я сильнее, чем она полагала. Она или прекрасно скрывает свои чувства, или умеет проигрывать. А может быть. Просто ждет случая, чтобы отвоевать утраченную территорию?
На белых стенах помещения резко выделялись яркие краски абстрактных картин. Бармен проворно скользил за стойкой, хотя перед ней сидело всего два клиента. Он подал им еще по стакану рома с лимоном, провел тряпкой по стойке, прополоскал бокалы, поставил их сушиться. подошел к посетителям, забрал у них полную окурков пепельницу и поставил перед ними чистую. Вымыл пепельницу, тоже опрокинул ее на сушилку и направился к облокотившемуся на стойку официанту, который обслуживал столики.
– Самая скучная компания, какую я видел в жизни. – сказал тот бармену. – Сидят здесь уже около двух часов и молча пьют. Я уже три раза приносил им выпивку, а закуски они даже не тронули.
– Может, им просто грустно? – предположил бармен. – Кто из них уезжает?
– Трудно сказать. Все держатся одинаково. Скорее всего, тот плешивый иностранец с усиками.
Невероятно, но им, так часто встречавшимся последнее время, сейчас нечего сказать друг другу. Нет, они не грустили. Напротив, были довольны и спокойны, зная. что через двадцать пять минут Александр наконец улетит. Он улетел бы раньше, но рейс немного задержали. Его отъезд – хороший признак, означающий, что «дело Беттины» начало покрываться пылью, а может быть, вообще уже сдано в архив. Даже если случайно и всплывет какая-нибудь подробность, большой роли она не сыграет. Пусть долгое время они находились под подозрением, это ровно ничего не значит. Раз нет доказательств, что они посылали информацию за рубеж, их не могут ни подвергнуть аресту, ни отдать под суд. Даже если будет установлен состав преступления, санкций против них применить нельзя, потому что враждебную деятельность можно доказать, лишь обнаружив пути утечки информации. А это трудно, очень трудно раскрыть… Остается еще двадцать минут. Кажется, время остановилось.
Леандро снова подает знак официанту, и вскоре их столик опять уставлен бокалами. Рядом с ним, утопая в пластиковом кресле, сидит Фабиола. Она, как всегда, хороша. Фабиола пристально смотрит на Мигеля, но тот рассеян, его взгляд сквозь окно устремлен на людей, производящих последнюю проверку самолета.
Глэдис смотрит на часы. Пятнадцать минут. Она поспешно отпивает глоток «президентского». Ее бокал почти пуст. Глэдис испытывает мучительное волнение, словно это ей предстоит вскоре подняться на борт воздушного корабля. Она глядит сквозь стеклянную стену. Толстое стекло гасит гул моторов на взлетной полосе. Вот она поворачивается к Джонни, который нанизывает на заостренную палочку кусочек колбасы. Медленно жуя, Джонни улыбается сидящей рядом Кармен, наклоняется над блюдом, берет еще кусочек и любезно предлагает его секретарше Александра, который за все это время едва проронил несколько слов.
Исмаэль пытается щелкнуть зажигалкой и привлекает к себе всеобщее внимание. Он встряхивает ее, снова щелкает. Окружающие смотрят на Исмаэля, словно от того, высечет он огонек или нет, зависит их жизнь. Они не сводят глаз с его рук. нервно вертящих маленький предмет. Наконец появляется язычок слабого пламени, и все тяжело откидываются на спинки кресел.
Остается десять минут. Александр отпивает глоток. Взглянув на провожающих, взбалтывает свой коктейль, раздавив веточку мяты о стенку стакана, отпивает еще. Потом он поворачивается к стеклянной стене я наблюдает, как медленно спускаются сумерки. Небо приобрело серый оттенок от облаков, которые его скрывали весь день. Александр взглядом следит за тележкой, в последний раз отвозящей к самолету багаж и возвращающейся к зданию аэропорта, поворачивается к тем, кто его провожает, и снова подносит бокал к губам. Его охватывает полнейшее равнодушие, эти люди вдруг становятся ему совсем чужими. Он нисколько не жалеет о тем, что никогда больше не увидит их, и ему нечего скатать им на прощание. В голову не приходит ничего подходящего с случаю. Он нисколько не взволнован, напроти», испытывает какую-то неестественную апатию.
Подняв руку, Джонни подзывает официанта, который тотчас же приносит счет. Джонни расплачивается, а Глэдис, Фабиола и Кармен забирают с кресел свою сумочки. Александр поднимает с пола чемодан, встает и, обойдя вокруг стола, берет брошенное на одно из кресел пальто.
Они выходят из бара. Силуэты пальм растворяются в темноте наступающей ночи. Александр останавливается: – Простимся здесь.
Он пожимает всем руки. Кто-то бормочет избитые фразы, от частого повторения давно потерявшие всякий смысл. Фабиола задержала его руку, и на губах Александра мелькнула холодная улыбка.