Все члены группы поставляли информацию об учреждениях, где работали. Очень полезен был Исмаэль. Пользуясь своей профессией декоратора, он снимал планы жилищ тех иностранцев, которые интересовали Центр. У него же были копии всех ключей, в том числе и от мебели. Вот зачем были нужны его пресловутые «ремонтные работы». Иностранцы полностью ему доверяли, оставляли его одного, и он получал возможность рыться у них в вещах, снимать фотокопии с документов, устанавливать микрофоны, через которые Джонни подслушивал на расстоянии… Сам Джонни тоже был «очень полезен», он сообщал о планах капиталовложений своего управления, о предполагаемых покупателях, об итогах заключенных сделок, о подробностях торговых соглашений и контрактов по товарообмену. Кроме того, Джонни было поручено забирать в тайниках среди подводных скал пакеты с различным шпионским оборудованием, которые оставлял специальный водолаз. Удобным прикрытием для этого служило его увлечение подводной охотой.
Сильвия попросила разрешения встать, чтобы размять ноги, объяснив, что страдает заболеванием сосудов и ей трудно долгое время оставаться в сидячем положении. Стоя у окна, она продолжала свои показания.
Глэдис давала информацию о приезде туристов, о контрактах с различными туристическими фирмами, программах поездок, о составе групп и так далее. Кармен не состояла в подпольной организации, как и Леандро Сардиньяс, но в организации считали знакомство с этими людьми очень важным.
На вопрос, кто же напал на меня на берегу, она ответила, что это был Александр. В тот вечер он решил отделаться от манекена. Всем было известно, что он часто ездит на прогулки к морю, поэтому его машина на побережье никого бы не удивила. Но он почему-то решил сбросить манекен в воду в том самом месте, где нашли убитую Беттину. Своего рода символический жест. Его машина стояла метрах в двухстах от моей, но Александр, приехав раньше меня – поэтому я и не слышал шума мотора, – пошел к скалам. Меня Александр заметил еще издалека и спрятался в кустарнике. Оставив там манекен, он решил отделаться от непрошеного свидетеля и нанес мне удар. Потом привязал к манекену камень и сбросил его в море, а меня перенес на шоссе и оставил в таком месте, где мое тело нельзя было не заметить. Немного спустя он уехал.
– Еще одна ошибка, – замечает Сильвия.
И равнодушно продолжает, что наконец-то получила сообщение о том, что ее побег из страны подготовлен. Но прежде она хотела рассчитаться с Клаудио Рене, который провалил все дело.
Вечером она сказала ему, что чувствует себя плохо, что у нее подскочило давление, и попросила отвезти ее на бывшую виллу «Ковадонга», где теперь помещается больница имени Сальвадора Альенде. Клаудио Рене ничего не заподозрил. В сумочке у Сильвии лежал пистолет с глушителем. По дороге они молчали. Около десяти часов приехали в больницу, служащий открыл им ворота, и, как только Клаудио поставил машину в нескольких метрах от вахтерской будки, Сильвия дважды выстрелила в него.
– Я вытащила у него те самые документы, с которыми он прожил столько лет, спокойно вышла из машины и направилась к выходу. Домой я не вернулась, а поехала в Сантьяго-де-лас-Вегас, где живет друг нашей семьи. У него я провела ночь и часть следующего дня. Он нанял мне такси до Батабано. Вы задержали меня на шоссе… Это все…
19
3.25 пополудни
Прекрасный сегодня день. Все кругом зелено – сочный зеленый цвет, который встретишь только в тропиках. Красивая страна. Жаль, что ею завладели коммунисты!
Я выслушала приговор. Итак, мы собрались в последний раз, только они сидели на скамье подсудимых, а я в конце зала. Во время речи прокурора у меня горело лицо. Ведь его слова могли относиться и ко мне.
Покинув зал суда, я увидела тебя. Ты не сказал мне ни слова, но жестом велел взбодриться, и я будто расправила крылья, снова почувствовав прилив сил. Передо мной открываются новые пути, и это благодаря тому, что революция великодушно простила мне мои заблуждения.
Я немного отстала. Видела, как их выводят из зала одного за другим. Каждому назначено наказание в соответствии со степенью его вины. Кого-то трясло. Кто-то трусил. Кто-то, казалось, сейчас упадет без сознания. А кому-то, кого не судили, кто формально ни в чем не был виноват, все же было стыдно, когда он вспоминал о своей слабости, о неумении распознавать людей, о чрезмерной снисходительности при выборе приятелей. Он может остаться на своем посту, а может не остаться, но не это главное. Я теперь точно знаю, что главное – это самому осознать свои ошибки и постараться исправить их как можно скорее.