Когда официант ушел, Нита поерзала на своем месте. Напротив неподвижно сидела мать и с легкой улыбкой рассматривала ее. Нита прокашлялась.
– Я…
Ее прервало появление официанта с полуденным коктейлем. Мать качнула бокалом с напитком и сделала глоток.
– Говорят, ты пережила целое приключение.
Можно и так это назвать.
– Да.
Мать улыбнулась.
– Я под впечатлением, Нита.
– От чего?
– От тебя. – Мать поставила напиток на стол. – Тебе удалось не только вырваться, но и уничтожить виновных. Меньшего я от своего ребенка и не ожидала.
Нита почувствовала прилив гордости от похвалы и выпрямилась. Когда дело касалось матери, комплименты были редкостью. Однако эйфория ушла так же быстро, как возникла, сменившись тяжелым, маслянистым осадком в груди.
– Почему ты не пришла?
– Хм? – Мать небрежно потягивала свой напиток.
– Почему ты не пришла мне на помощь? – Голос Ниты едва заметно надломился. – Ты знала, где я. Должна была знать.
– Да. – Мать посмотрела на свои руки. – Я знала.
– Тогда почему?
Мать вздохнула.
– Мне жаль, Нита. Признаюсь, я подумала, что ты просто сбежала после нашей маленькой размолвки из-за пленника. Я не понимала, в чем дело, пока не увидела тот ролик в интернете.
Нита сжала челюсти. Если бы она в самом деле хотела сбежать от матери, то сделала бы это, когда освобождала Фабрисио.
– Пусть так. Но тогда почему ты не помогла мне, когда посмотрела видео и получила подтверждение, что меня похитили? – напирала Нита. – Я пробыла там еще долго после того, как ролик появился в сети.
Мать откинулась назад и поджала губы.
– Я пыталась, Нита.
– Пыталась? – голос Ниты звучал звонко и резко. Что за нелепая отговорка!
Мать крепче сжала челюсти и наконец дала волю эмоциям:
– У меня много врагов, Нита, а добраться Рынка смерти было сложно и в лучшие времена. Я прилетела в Табатингу, собираясь нанять там лодку, но столкнулась там с… проблемой.
Нита недоверчиво приподняла бровь.
– Тебя выперли из Табатинги? Тебя?
Мать скрипнула зубами.
– Я не бог, Анита. Я не всемогуща.
Нита и подумать не могла, что ее мать когда-нибудь признается в чем-то подобном. Та была слишком горда.
Нита сглотнула, пытаясь понять, что могло остановить кого-то вроде ее матери.
– Что случилось?
– Мой старый враг. Мне нельзя было оставаться в Табатинге. Неважно, – отмахнулась мать. – Я выжила.
Нита скрестила руки на груди.
– И потом ты сдалась?
– Нет, я наняла кое-кого, чтобы он забрал тебя, когда услышала, что рынок разрушен.
Нита отвернулась, от ее гнева не осталось и следа.
Мать пыталась прийти ей на помощь. Благодаря простому осознанию этого факта напряженная струнка внутри расслабилась. Детская осчастливленная ее часть хотела заплакать, но другая часть знала, что мать разозлится, если Нита начнет шмыгать перед ней носом.
Мать сделала еще один глоток.
– Ты слышала о своем отце?
Осадок в груди Ниты снова поднялся, угрожая задушить и сломить ее. Глаза защипало, но она отказала себе в удовольствии потереть их на глазах у матери.
– Да.
Мать кивнула, и внезапно на ее лице проявилось усталое выражение. Нита заметила залегшие от горя тени под глазами и новые морщинки в уголках рта. А затем все исчезло, и ее мать стала ее матерью – холодной и жестокой.
– Что ж, хорошо. Тогда мне не придется тебе рассказывать.
Нита поджала губы.
– Я хочу знать, что за вампир это был.
Мать склонила голову.
– Вампир?
– Убийца моего отца.
Взгляд матери стал пронзительным, а ее небрежная манера поведения испарилась.
– Объясни. Сейчас же.
Нита отвернулась.
– Когда я была на рынке, ко мне приходил вампир. Он хотел знать, как найти тебя. Я бы сказала, что ему от ста до трехсот лет. Волосы каштановые и белые, как у зебры, полосами.
Вампиры были восточноевропейскими долгожителями, быстрыми и сильными. Но чем старше они становились, тем белее становились их волосы. А чем белее были их волосы, тем больше вампиры слабели, что, в свою очередь, означало: молодые особи обладали невероятной мощью, а старые – многовековыми знаниями, которые могли очень пригодиться, но при этом силой они не превосходили котят. Обычно вампиры могли прожить около семисот лет, пока не падали замертво.