Поклонись им по-русски
С ветхой крыши заброшенного сараяПрямо к звездам мальчишка взлетает в «ракете»…Хорошо, что теперь в космонавтов играют,А в войну не играют соседские дети.
Хорошо, что землянки зовут погребами,Что не зарево в небе – заря,И что девушки ходят теперь за грибамиВ партизанские лагеря.
Хорошо… Но немые кричат обелиски.Не сочтешь, не упомнишь солдатских могил.Поклонись же по-русски им – низко-низко,Тем, кто сердцем тебя заслонил.
Прощание
Тихо плакали флейты,Рыдали валторны,Дирижеру,Что Смертью зовется,Покорны.И хотелось вдове,Чтоб они замолчали, —Тот, кого провожали,Не сдался б печали.(Он войну начиналВ сорок первом, комбатом,Он комдивом закончил ееВ сорок пятом.)Он бы крикнул, коль мог:– Выше голову, черти!Музыканты! Не надоПодыгрывать смерти!Для чего мнеРапсодии мрачные ваши?Вы играйте, солдаты,Походные марши!
Тихо плакали флейты,Рыдали валторны,Подошла очень бледнаяЖенщина в черном.Все дрожали, дрожалиПрипухшие губы,Все рыдали, рыдалиВоенные трубы.И вдова на нееДолгим взглядом взглянула:Да, конечно же,Эти высокие скулы!Ах, комдив! Как хранил онПоблекшее фотоТонкошеей девчонки,Связистки из роты.Освещал ее отблескНедавнего бояИли, может быть, свет,Что зовется любовью.Погасить этот светНе сумела усталость…Фотография! Только онаИ осталась.Та, что дни отступленьяДелила с комбатом,От комдива в победномУшла сорок пятом,Потому что сказало ейУмное сердце:Никуда он не сможетОт прошлого деться —О жене затоскует,О маленьком сыне…С той поры не видалаКомдива доныне.И встречала восходы,Провожала закатыВсе одна да одна —В том война виновата…Долго снились комдивуПрипухшие губы,Снилась шейка,Натертая воротом грубым,И улыбка,И скулы высокие эти…Ах, комдив! Нет без горечиСчастья на свете!..А жена никогдаНи о чем не спросила,Потому что таилась в нейУмная сила,Потому что былаДобротою богата,Потому что во всемЛишь война виновата…Чутко замерли флейты,Застыли валторны,И молчали, потупясь,Две женщины в черном.Только громко и больноДва сердца стучалиВ исступленной печали,Во вдовьей печали…
«Дочка, знаешь ли ты, как мы строили доты?…»
Дочка, знаешь ли ты, как мы строили доты?Это было в начале войны, давно.Самый лучший и строгий комсорг – работаНас спаяла в одно.
Мы валились с ног, но, шатаясь, вставали —Ничего, что в огне голова.Впереди фронтовые дымились дали,За плечами была Москва.
Только молодость не испугаешь бомбежкой!И, бывало, в часы, когда небо горит,Мы, забыв про усталость, с охрипшей гармошкойРаспевали до самой зари.
Эти ночи без сна, эти дни трудовые,Эту дружбу забыть нельзя!Смотрит дочка, расширив глаза живые,И завидует вам, друзья,
Вам, простые ребята из комсомола,Молодежь фронтовой Москвы.Пусть растет моя дочка такой же веселойИ такой же бесстрашной, как вы!
А придется – сама на нее наденуГимнастерку, и в правом святом боюПовторит медсестра комсомолка ЛенаФронтовую юность мою.
Мать
Волосы, зачесанные гладко,Да глаза с неяркой синевой.Сделала война тебя солдаткой,А потом солдатскою вдовой.
В тридцать лет оставшись одинокой,Ты любить другого не смогла.Оттого, наверное, до срокаКрасотою женской отцвела.