Пара секунд у меня ушла на то, чтобы понять, что речь идет о походе, в который он приглашал нас с Димкой.
— Да, нормально, — ответила я, краем глаза отмечая, что Альгидрас даже не пытается сделать вид, что не слушает наш разговор: кто-то обратился к нему с вопросом, а он в ответ достаточно нервно отмахнулся, неотрывно глядя в сторону преподавательского стола.
Кажется, Павел Николаевич тоже зафиксировал повышенное внимание к нашему разговору.
— Договорились, — подмигнул он мне и вышел из аудитории.
Альгидрас проводил его таким взглядом, что я на минуту забеспокоилась, не случится ли сейчас ураган или какое-нибудь цунами поблизости. Некстати вспомнились слова Алвара. «Когда я был ребенком и что-то огорчало меня, где-то начинался пожар».
Прозвенел звонок, и я медленно выдохнула. Подумаешь. Всего лишь две лекции по сорок пять минут. Полтора часа его пристального взгляда. Переживу.
После первых сорока пяти минут я поняла, что переоценила свои моральны силы. Мне хотелось подойти к третьей парте среднего ряда и стукнуть по голове господина Свирцева, чтобы он наконец прекратил прожигать во мне дыру. Звонок, возвестивший о начале перемены, прозвучал для меня музыкой.
— Надежда Васильевна, — раздался голос юнца с бородкой, сидевшего прямо перед моим столом, — а я совсем безнадежен, да?
— В каком смысле? — не поняла я.
На занятии мы разбирали новую тему, и его я спрашивала среди прочих. Он был вполне на уровне с остальными.
— Я про тест, — он грустно протянул мне пестрящий красным листок.
«Свирцев Олег» значилось в верхнем правом углу. Я откашлялась.
— Нет, что вы. У вас как раз очень перспективная работа. Я именно поэтому оставила столько пометок, — следя за выражением собственного лица, произнесла я. — Видно, что вы работаете с материалом. А я обозначила направления, в которых надо работать.
— А если пометок мало, то это неперспективно? — насмешливо спросила девица с пирсингом в брови.
Надо же, я-то думала, что пирсинг вышел из моды еще в пору моего студенчества.
— Тот, у кого мало пометок, будет работать с дополнительным материалом. У меня нет задачи всех вас уровнять, потому что в этом случае те, кто посильнее, просто потеряют время, — ответила я.
Хотя, признаться, у меня не было намерения сделать из них высококлассных переводчиков. У меня вообще не было никаких амбициозных планов. Я хотела просто жить, растить своего ребенка и не ожидать каждую минуту нашествия вражеской армии.
— Ну чо там, Боев, ты перспективный или дополнительный? — вчерашний свистун плюхнулся за парту Альгидраса и заглянул в его работу.
Я подтянула к себе список группы. Верхней строкой шел Олег Боев. Посмотрев на бедного Олега Свирцева, который провинился лишь фамилией, я понадеялась, что Альгидрас не сопоставил детали.
Вторая лекция прошла в том же режиме и под тем же пристальным взглядом. К концу занятия я чувствовала себя как выжатый лимон. В какой-то момент я даже не выдержала и очень непрофессионально заметила, посмотрев на Альгидраса:
— Все записывают.
Тот молча подтянул к себе тетрадь и взял с парты ручку, но так ничего и не записал.
После работы меня ждала та же картина: товарищ Боев сидел на ступеньках. Правда, на этот раз не один, а с кем-то из ребят.
— Всего доброго, — произнесла я, не останавливаясь.
Они дружно попрощались, и я прибавила шаг. Примерно через квартал Альгидрас догнал меня и пристроился рядом:
— Здесь нас никто не увидит?
— Могут, — пожала плечами я и пошла еще быстрее.
Ему явно было тяжело идти: он все еще прихрамывал, однако мои надежды на то, что он отстанет, не оправдались. У Димкиного садика я становилась и повернулась к нему.
— Послушай, у меня планы. Димка идет на день рождения к другу, так что… — я развела руками.
— Я могу пойти с тобой? — задал он до смешного наивный вопрос.
— На дни рождения не ходят без приглашения.
— Это я понимаю. Но приглашен ведь Дима. Ты же не будешь сидеть за столом с детьми весь вечер.
Я поморщилась, бесясь от того, что даже в незнакомой обстановке он умудрялся включать логику, в то время как я всегда разрывалась на части от эмоций.
— Они идут в детский центр. Я буду наблюдать издали с прочими родителями.
— Можно я тоже поприсутствую?
— Ты не родитель! — отрезала я и собралась было пойти дальше, но он преградил мне дорогу.
— Нам нужно поговорить. Очень. Я не уйду.
Я вздохнула и мысленно сосчитала до пяти. Что ж, избегать его до бесконечности у меня все равно не выйдет. К тому же он прав: чем быстрее мы поговорим, тем будет лучше для всех.