Когда Димка закончил завтракать, Альгидрас вызвал такси, при этом уточнил, что в машине обязательно должно быть детское кресло, а я в очередной раз удивилась тому, настолько хорошо он интегрировался в современный мир.
Дорога заняла около сорока минут. Димка глазел в окно и называл марки машин, которые встречались нам на пути, а я ничего не могла с собой поделать: все эти сорок минут я смотрела на Альгидраса, сидевшего на переднем пассажирском сидении. Несколько раз он даже оборачивался и спрашивал, все ли в порядке. Хотя, судя по его лицу, мы с Димкой чувствовали себя в машине гораздо лучше, чем он. Сам он был бледным, и прядь его волос прилипла к вспотевшему лбу, несмотря на то, что в машине работал кондиционер.
Наконец Альгидрас попросил водителя остановить машину на окраине какого-то поселка, расплатился и помог нам с Димкой выбраться.
Я осмотрелась по сторонам. Поселок был совершенно обычным и, к счастью, явно обитаемым. Потому что я за ночь успела напридумывать невесть чего.
— Не против, если мы немного прогуляемся? — преувеличенно бодро спросил Альгидрас.
Димка был не против, о чем громко сообщил и тут же побежал посмотреть на петуха, который скреб лапами пыль у дороги.
— Боишься ездить на машине? — не могла не спросить я.
Альгидрас после раздумий кивнул, а потом немного нервно произнес:
— Удивлена?
— Нет. Больше удивлена тому, как ты хорошо здесь справляешься.
— На самом деле не очень хорошо. Так и не смог заставить себя войти в лифт. А еще не могу находиться в клубах, где громкая музыка. Два раза пробовал, но все время сбегал.
Он натянуто улыбнулся.
— Понимаю. Это все равно, что меня бы заставили зарубить курицу, например. Или что-нибудь приготовить.
Он рассмеялся почти по-настоящему и неожиданно признался:
— Ты очень вкусно готовишь.
— Ты пробовал только мой пирог.
— Он был вкусным. И я верю Диме. Он тебя хвалил.
— Даже не буду спрашивать, когда вы успели все это обсудить.
— Пока мыли руки, — улыбка вдруг исчезла с его лица, и он без перехода негромко спросил: — Готова?
— Нет, — честно ответила я. — И сначала клятва.
— Хорошо. Только у меня нет ножа. Насколько я понял, его нельзя здесь при себе держать. У Альтара есть.
— Даже не думай. Я не пойду, пока не поклянешься, — я отступила на шаг, пряча руки за спину.
— Хорошо. Я клянусь, что любой ценой не позволю причинить вред ни тебе, ни Диме.
— И переправить нас в тот мир.
— И переправить вас в тот мир.
— Чем клянешься?
Он посмотрел мне в глаза и четко произнес:
— Здоровьем и жизнью своего сына.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное, а потом я шагнула вперед и со всей силы зарядила кулаком ему в плечо.
— Ты совсем с ума сошел? Ты держишь меня за идиотку? Говори, где мы находимся. Я вызываю такси и уезжаю.
— Надя, — Альгидрас сжал мои плечи, — это было твое условие. Ножа у меня нет. К Альтару ты без клятвы идти не хочешь. Жизнь и здоровье моего сына — самое дорогое, что у меня есть.
Судя по всему, он не шутил, но именно то, что он верил в это, заставляло мое сердце колотиться с бешеной скоростью. Будто Димка попал на крючок в любом случае. И в этом была доля моей вины.
— Послушай меня, — я накрыла ладонями его руки, все еще лежавшие на моих плечах, и, изо всех сил сжав их, произнесла: — Если с моим сыном что-то случится… хоть что-нибудь, я тебя убью. Пока не знаю, как, но убью.
Он смотрел мне в глаза с расстояния выдоха, и в этом не было ничего романтичного.
— Я понял, — наконец произнес он. — Ничего не случится. Даю слово.
Я сбросила его руки со своих плеч и, подойдя к Димке, взяла его за руку.
— А он боком смотрит, — сообщил мой наблюдательный ребенок, указывая на петуха. — А еще у него перья в хвосте зеленые. Давай себе такого купим?
— Дима, где мы будем его держать? — страдальчески спросила я, потому что подобные песни он затягивал раз в пару недель.
— На балконе. Мы ему построим домик и будем сыпать зернышки.
— Ему нужно много места, чтобы гулять, — подал голос Альгидрас и неожиданно взял Димку за свободную руку. И, что было еще более неожиданно, Димка ему это позволил.