Выбрать главу

Город словно манил, запутывая в своих улочках и дурманя запахами трав.

Воевода Радимир ступил на родную землю. Целых два года не было его у этого берега. Две зимы пережила его милушка, его любимая Златка, здесь без него, две весны встретила. Вернешь их теперь разве? Ни одну слезинку, ни одну бессонную ночь не перечеркнешь, не забудешь. А уж сколько седых волос добавилось матери, да что творилось с бедной Всемилушкой, кровинушкой родной, даже думать было боязно.

Одна радость – не зря поход был. Не только славу он принес – спокойствие в родную землю. Может, теперь придет мир хоть на короткое время и забудут дорогу к родному берегу проклятые квары? Сильно потрепала их княжеская дружина, где среди прочих были и воины Радимира. Верно, нескоро оправятся. Вот только невозможно извести их навсегда. Как изведешь того, у кого дома нет? Чем припугнешь? Это каждый воин Радимира в уме дом держит: кто – жену, кто – мать, а кто – суженую. И страшно за них, мочи нет. А этих ничем не напугаешь. Жжешь корабли, топишь – так новые приходят. Они и к берегам-то только для разбоя пристают. Да такое после себя оставляют, что, раз увидев, ночами не спишь. Одно слово – нелюди.

Радимир первым сбежал по подставленному веслу и спрыгнул в холодную воду. Зачерпнул пригоршню, глотнул, умыл лицо. Дома.

Позади слышался плеск: то воины, не дожидаясь весел, прыгали в воду, поднимая тучи брызг, перекрикиваясь с теми, кто ждал на берегу. Два года ждал. Смех и радостные крики, оттого что вернулись брат, отец, сын, жених, муж, смешались с горестными стенаниями горожан, чьи глаза не отыскали родных в спрыгивающих в воду людях. Из ушедших в поход четырех свирских лодий[1] домой вернулась половина… И теперь два года надежд утекали слезами и причитаниями.

Последним на берег сошел чужеземец. Те, кто не успел разойтись, невольно задерживались взглядом на его непривычной внешности. Уроженцы здешних краев были высоки, статны и темноволосы, чужак же был невысок и тонок, как ивовый прутик, с волосами цвета сухой земли. Радимир обернулся и поманил чужеземца за собой. Значит, вот оно как. Сам воевода его зовет. Не рабом он приехал, выходит, – гостем.

Жизнь течет, дни сменяются днями,Приучая к глухому покою,Но порою тревожными снамиТы бежишь темной, страшной тропою,
Дрожь по телу и сердце на части,Каркнет ворон в сплетении веток –Ты вдруг видишь себя настоящим…Только все исчезает с рассветом.

Глава 2

Я брела по пляжу, держа в руке намокшие босоножки, и размышляла о своем романе. Там река Стремна впадала в море. Я не знала, было ли то море ласковым или же грозило волнами крутому берегу. В моем воображении четко отпечатался только стоявший на Стремне город-застава Свирь. Будто именно он был центром всего и оправдывал своим существованием существование целого мира.

Дойдя до лестницы, я остановилась, передумав догонять девчонок, и оглядела пляж. Семейство уже ушло, а мужчина все еще был здесь. Он сидел, опираясь локтями на согнутые колени и низко опустив голову. Мелькнула мысль вернуться и спросить, все ли с ним в порядке, но в этот момент мужчина вскинул голову, подставляя лицо ветру. Зрение не позволяло мне его толком рассмотреть, но, кажется, у него все было хорошо. Поймав себя на том, что стою и пялюсь на чужого человека, я поспешила отвернуться.

Длинный высокий пирс, уходивший в море метров на пятьдесят, оказался пустым, и я решила немного по нему прогуляться. Именно это решение стало точкой, разделившей всю мою жизнь на до и после.

До конца пирса дойти я не успела. Ветер поднялся внезапно, как будто над морем кто-то включил гигантский вентилятор. Я обернулась. Волны, еще секунду назад добегавшие едва до середины пляжа, врезались теперь в ограничивавшую его каменную стену. Обломок брошенного яркого зонта, забытая кем-то плетеная сумка, ветки, сложенные из камней пирамидки – все это в мгновение ока оказалось смытым водой. Я отыскала взглядом мужчину. Он стоял посреди набегавших волн, явно не собираясь никуда уходить, и успевшая было зародиться во мне паника отступила. Раз местные ведут себя спокойно, значит, такая резкая смена погоды – обычное здесь явление. К тому же пирс возвышался над водой метра на два, так что мне явно ничего не грозило. Успокаивая себя подобными мыслями, я все-таки двинулась в сторону пляжа.

вернуться

1

Лодья (ладья) – морское и речное парусно-весельное судно славян VI–XIII вв., затем поморов, приспособленное для дальних плаваний. Длина до 20 метров, ширина до 3 метров. Принимала до 60 воинов. Вооружение: таран, метательные машины. Строительство лодий прекращено в России в начале XVIII в. (Морской словарь).