Размышляя о державном патриотизме Павлова, я невольно заговорил о телевидении. Ленин с гениальным чутьем вождя народных масс учил своих сподвижников, что важнейшим сред ством идеологической обработки людей является кино. В отли чие от чтения, открывающего простор воображению и самобытному восприятию информации, зрелище навязывает человеку эмоции и стереотипное мышление его авторов и, если угодно, формирует стадность.
Едва ли не самым лучшим индикатором действенности идео логического воспитания служат кумиры наших детей. Восхища ясь своим возлюбленным, героиня романа А. С. Грина оценива ла его в превосходной степени: «Дети будут играть в Вас!» На моих глазах подрались два мальчугана, оспаривая право быть в игре Уокером. Телевидение сделало кумиром русских детей «крутого американца», который даже в благородном обличье проповедует культ кулака и золотого тельца. Менее положитель ные герои цинично культивируют махровый нигилизм — презрение каких-либо нравственных абсолютов, способность преодо леть самый священный моральный запрет ради достижения отнюдь не высокой цели, ради обогащения во что бы то ни ста ло, а это всегда противно было славянской душе.
В жизни Павлова был период (на третьем десятке лет), когда он под влиянием своего университетского учителя — профессо ра физиологии И. Ф. Циона — стремился стать нигилистом. Однако прежнее воспитание в патриархальной семье потомствен ных священнослужителей, а также огромное влияние на него Ф. М. Достоевского, С. П. Боткина и невесты С. В. Карчевской оказались сильнее. И если 30летний Иван Павлов находил много сходства между собой и нигилистом Иваном Карамазовым («Ос нова натуры… Ивана та же, что и моя», — писал он невесте в 1880 г.), то со временем в нем возродилась мораль, исповедуемая Алешей Карамазовым: «Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация». Следуя Достоевскому, Павлов видел на чало всем подвигам только в нравственном устое, в святости мо ральных запретов, а любовь к Родине, к ближнему, к своему делу считал этическим принципом. Революция, по мнению Ивана Петровича, обесценила общезначимые нравственные ценности: идеалы, мораль, культуру. Идея интернационализма была про тивопоставлена любви к России.
В 1923 г. И. П. Павлов во вступительной лекции к курсу фи зиологии поведал студентам ВМА о мыслях и чувствах, которые обуревали его в революционные годы: «Только тогда я почувство вал, до какой степени вся моя деятельность, хотя бы по сути сво ей интернациональная, до какой степени она связана с достоин ством и интересами родины. Это истина, если я скажу, что я прямо как бы потерял основной смысл в своей научной деятель ности при мысли, что родина погибла. Для кого же я тогда ста раюсь?» Этим словам в лекции предшествовало признание: «…я Эволюция политических взглядов И. П. Павлова 653 был, есть и останусь русским человеком, сыном родины, ее жиз нью прежде всего интересуюсь, ее интересами живу, ее достоин ством укрепляю свое достоинство» [3].
Только теперь мне довелось осознать и прочувствовать, какую горькую чашу полной мерой испил Иван Петрович Павлов в революционное лихолетье прежде всего из-за своего державного патриотизма. И дело тут было не в антипатии к большевикам.
Когда русская армия стала терпеть поражение за поражени ем в первой мировой войне, Павлов, внимательно следивший за ходом боевых действий, клеймил бездарное командование, цар ское правительство, называл Николая II «идиотом» и «дегене ратом». Узнав о пораженческих настроениях членов партии кадетов, в которую он не входил, но был солидарен с ее полити ческой платформой, Иван Петрович отошел от своих коллег, членов этой партии. Как вспоминала его жена Серафима Васи льевна, он отказался от приглашения на их собрание со слова ми: «Неужели вы не понимаете, что совершаете преступление, устраивая революцию во время войны?.. Нет, я не приму учас тия в разрушении моей родины» [4].
Февральскую революцию 1917 г. Павлов встретил насторо женно, будущее оценивал «в высшей степени пессимистически» (по словам М. К. Петровой), но к апрелю его настроение стало улучшаться. О перемене настроения можно судить по тексту его приветственной речи Первому съезду российских физиологов, который открылся 6 апреля 1917 г. Иван Петрович из-за болез ни не был на съезде. Его речь зачитал профессор В. И. Вартанов: «Дорогие товарищи!.. Мы переживаем такое особенное время… Мы только что расстались с мрачным, гнетущим временем… Мы не можем не ждать, мы должны ждать при новом строе нашей жизни чрезвычайного усиления средств всякого рода для науч ной деятельности… И тогда в свободной, обновляющейся и стре мящейся к возможно лучшему на всех линиях жизни родине какими своевременными являются и наше Общество, и наш жур нал, счастливым образом связанные с славным именем родона чальника родной физиологии и носителя истинно свободного духа Ивана Михайловича Сеченова!» [5]