В 1932 г. Иван Петрович использовал эти же аргументы, ве сомые в своей простоте и очевидные человеку науки, чтобы укло ниться от выполнения жесткого требования чиновников от Ака демии наук о планировании работ Физиологического института на 1933 г. и вторую пятилетку. К сказанному нравоучительно добавлял: «Для государственного правильного расчета остается только знать финансовую сторону дела» [23].
Его очень тревожило нерациональное расходование государ ственных финансов, «народной копейки». Даже в своем юбилей ном интервью (в день 85летия) он выговаривал корреспонденту «Известий»: «Советская власть дает чрезвычайные средства для науки. Я бы хотел только, чтобы органы, руководящие научной работой, больше берегли эти народные средства, осторожнее и с бóльшим выбором расходовали их на некоторые, недостаточно проверенные изобретения» [24].
Таких примеров было немало в силу недостаточной научной компетентности академических чиновников, а зачастую просто традиций кумовства в чиновничьей среде. За полгода до этого интервью, в марте 1934 г., правительство одним распоряжением выделило 3 персональных автомобиля: академику И. П. Павло ву, профессору А. Д. Сперанскому и молодому научному сотруд нику ВИЭМа Г. С. Календарову. Так Иван Петрович оказался в одной компании с человеком, который в 30е . истратил впус тую огромные деньги на исследования, в результате которых он обещал правительству научиться управлять психикой людей по средством радиоволн. Работы считались сверхсекретными, что и позволяло Календарову блефовать до поры до времени. Одна ко сотрудники И. П. Павлова, как мне рассказывал С. И. Галь перин, знали о них и с сарказмом поведали это своему учителю, вызвав его негодование по поводу и шарлатанства исполнителя, и невежества заказчиков. Ведь никакого научного обоснования такая работа не имела.
Иван Петрович болезненно реагировал на отмену в начале 20х . докторских диссертаций, после чего профессорами вузов стали назначать людей, не овладевших научной методологией. Новая власть нуждалась в преданных ей научнопедагогических кадрах, которым могла доверить воспитание новой интеллиген ции. Старые преподаватели изгонялись из вузов, многие поки нули Советский Союз. Неизбежными издержками такой политики стали понижение уровня квалификации педагогов и недо статочно грамотное проведение научных исследований. Здесь корни лысенковщины и многих других болезней отечественной науки. Слова Павлова по этому поводу до сих пор звучат как приговор: «В России начался парад неучей! Полуграмотный учи тель может воспитать только безграмотного ученика!»
В силу высокой ответственности за судьбу высшего образова ния в стране И. П. Павлов не мог признать правильным возник новение в СССР в течение 1929—1930 . более 30 медицинских институтов. Он считал, что для них нет ни кадров, ни матери альной базы, и протестовал против существования вузовских кафедр, на которых не ведется научная работа. Со свойственной прямолинейностью и душевной болью писал в Академию наук: «В конце концов должна восторжествовать здравая мысль, что в высших учебных заведениях необходимы не только препода ватели, но и научные деятели с исследовательскими лаборато риями. Иначе наши высшие учебные заведения превратятся в гимназии и мы, не в пример всему культурному миру, будем лишены высших учебных заведений» [25].
Подобные протесты Павлова против ломки образования и науки вызывали досаду и озабоченность правительства, особен но на рубеже 20—30х . Тогда он выступил против планов ре организации Академии наук, намечавшейся на 1929 г. Прави тельство задалось целью обеспечить большее участие академии в решении практических задач по индустриализации страны и подъему сельского хозяйства, в строительстве социализма. На мечалось одномоментно ввести в академию 42 новых действи тельных члена, чтобы эти академики составляли в ней подавля ющее большинство при голосовании по спорным вопросам. Впервые вводились академики по общественным наукам. Среди них фигурировали Н. И. Бухарин, А. В. Луначарский и другие видные партийные деятели. 21 июля 1928 г. «Известия» помес тили список кандидатов в Академию наук СССР.
6 октября 1928 г. Павлов писал в СНК: «Я считаю своим дол гом обратить ваше внимание на важную черту приближающихся выборов в Академию наук. Впервые в истории нашей Академии, насколько мне известно, государство перед выборами заявляет о желательности избрания тех или иных кандидатов. Все орга ны государства (пресса, руководство высших учебных заведений и общественных организаций) воинственно настаивают на испол нении его желаний. Мне кажется, что это оскорбляет достоин ство Академии и ляжет тяжелым грузом на совесть академиков. Было бы справедливее, если бы государство прямо назначало в Эволюция политических взглядов И. П. Павлова 665 Академию лучших, с его точки зрения, людей. А как действует на людей его нынешний образ действий?! Я приведу в пример событие, происшедшее три или четыре года назад. Тогдашний председатель Горисполкома Зиновьев подверг работников обра зования следующей процедуре: “Выдвинута резолюция. Кто против? Молчание. Резолюция принята единогласно”. В те дни я встретил одного моего товарищапрофессора и поделился с ним своим возмущением по этому поводу. Я должен добавить, что этот мой товарищ имел репутацию человека исключительной чести. Ответ его был следующим: “А чего вы хотите? Разве вы не зна ете, что сейчас любое возражение — это самоубийство?”