Тогда она услышала Божий голос в своем сердце: «Кто верен в малом, тот и в великом будет верен».
Она говорила спокойно и уважительно:
— Я ответственна перед Богом, но не перед вами, — сказала она. — И я не буду отправлять своих детей в школу по субботам.
— Очень хорошо, — ответил директор. — В таком случае я не несу ответственности за последствия. Что мне говорить, если меня спросят?
— Отправляйте руководство партии и членов школьного совета ко мне. Бог будет сражаться за меня, если я верна Ему.
Хелен отправилась домой, собрала детей вокруг себя и молилась: «Господь, это опасные времена для нас. Дай мне мудрости понять, как действовать. Дай мне мужества выстоять в вере. Защити нас от врагов в нашей стране». Она остановилась и прижала своих детей ближе к себе. «Спаситель, — прошептала она горячо, — не дай моим детям стать более важными для меня, чем Ты. Не дай им стать моими идолами».
Через несколько дней дети принесли вести. Их директора освободили от должности по другой причине — он был призван в армию. Несколько недель спустя Хелен прочитала в листовке, что он был убит в сражениях.
Герр Деринг осознал, что его запугивания Хелен были неудачным ходом, и выбрал другую тактику. Однажды какие–то элегантно одетые женщины появились на ее крыльце.
— Фрау Хазел, — сказали они, может быть, вы не знаете о множестве возможностей фюрера оказать поддержку женщинам и детям в Германии. Мы бы хотели пригласить вас вступить в Нацистскую лигу женщин. Если вы это сделаете, ваш рацион увеличится и ваше пособие на одежду также возрастет. Вы и ваши дети поедете отдыхать на природу на каникулы, и правительство заплатит за это. Курт, Лотти и Герд смогут отдыхать в летнем лагере.
«Они говорят правду, — думала Хелен. — Я видела моих соседей нацистов, которые вернулись из отпуска отдохнувшими и загоревшими, их дети были упитаны и хорошо одеты. Но даже несмотря на это я не хочу иметь с гитлеровской системой ничего общего, потому что, если я приму то, что они предлагают, я не смогу отказаться от их требований». Женщины нанесли несколько визитов.
— Мне очень жаль, но я не могу вступить в лигу, — продолжала отвечать Хелен.
Однако визиты не прекращались. Холодным весенним вечером Курт открыл дверь настойчивым женщинам.
— Можем мы увидеть вашу маму? — спросила она.
— Мама отдыхает. Она заболела, — ответил он.
— Это очень важно, — настаивали они, и Курт провел их в спальню.
Женщины вежливо поинтересовались состоянием здоровья Хелен, и их лица стали серьезными.
— С тех пор, как Германию стали атаковать вражеские самолеты и бомбить страну, — сказала одна из них, — фюрер выдал распоряжение эвакуировать детей в сельскую местность для безопасности.
Хелен выглядела встревоженно.
— И осуществить это поручили Нацистской лиге женщин, — продолжали они. — У нас уже есть все бумаги, составленные для вас. Вам нужно лишь подписать их.
Хелен взяла бумаги и стала тщательно изучать их.
— О, вам не нужно читать весь этот мелкий шрифт, — сказала одна из женщин. — Знаете, это так утомительно! Это всего лишь формальность. В конечном счете это всего лишь заявление, что вы согласны, чтобы ваши дети имели место в прекрасном убежище в Баварии, где о них позаботятся и они будут получать хорошую еду. Если вы подпишите бумаги, мы больше не будем вас беспокоить. Мы позаботимся обо всех деталях.
Хелен, чувствуя озноб от высокой температуры, сказала:
— Для меня это звучит, как безумие. Дети принадлежат своим матерям.
Несмотря на их протест, она прочла документ и поняла, что своей подписью она согласится отправить своих детей в концентрационный лагерь.
Отдав бумаги обратно, она сказала:
— Я не подпишу это!
Оставив показную вежливость, женщины сердито встали.
— Мы доложим о вас! — сказала главная из них. — Мы этого так не оставим. Вы еще увидите последствия! И услышите о нас!
Когда дверь закрылась за ними, обессиленная Хелен упала на подушку.
Этой ночью дети заметили, что мамины молитвы были особенно настойчивы и абсолютно непохожи на предыдущие: «Отче наш, я прошу Твоей защиты от вреда и опасности. Пожалуйста, позволь мне никогда не расставаться с моими детьми. Если мы будем живы, то дай нам быть живыми всем вместе, а если же умрем, то дай умереть всем вместе».
Последствия все же были, но совершенно другие, о каких ни женщины, ни Хелен не могли знать в то время. После войны, когда прибыли американцы, Хелен видела, как солдаты выводили этих женщин из их домов, не разрешив взять с собой ничего, кроме дамских сумочек.