Хелен постучала в дверь. Войдя в кабинет, она подошла к столу из орехового дерева, за которым сидел офицер. На столе была блестящая медная табличка с выгравированным на ней именем: «гауляйтер Спрингер». Мужчина за столом был худощавым, с высоким лбом, темными, зачесанными назад волосами и близко посаженными голубыми глазами.
Перед ним лежала объемная папка с документами.
— Фрау Хазел, у меня здесь находятся документы, компрометирующие вас. Вы отказались вступить в партию и Нацистскую лигу женщин. Ваши дети не посещают школу по субботам. Вы писали антиправительственные письма в течение нескольких лет и сопротивлялись всем нашим усилиям помочь вам. Вы еврейка?
— Нет, я адвентистка седьмого дня.
Пока Хелен говорила это, она почувствовала легкость и свободу. Весь страх ушел. Она смело продолжила:
— В десяти заповедях Бог говорит, чтобы мы поклонялись Ему в седьмой день и святили этот день. Сегодня Божьи законы все еще действуют. Именно поэтому я соблюдаю субботу.
Она говорила и изучала лицо человека, сидевшего перед ней, но ничего не могла прочесть в нем. Он поднял телефонную трубку и попросил свою секретаршу проверить, действительно ли фрау Хелен Хазел член Церкви адвентистов седьмого дня.
Через пару минут зазвонил телефон: «Информация подтверждена».
— Фрау Хазел, вы очень смелая, раз так открыто говорите о соблюдении субботы в это опасное время и именно в этом месте!
На мгновение он замолчал и наконец сказал:
— Так случилось, что я знаком с адвентистами седьмого дня. Вы знаете Шнайдеров?
— Да, я знаю их очень хорошо! Брат Шнайдер был пресвитером в церкви.
— Шнайдеры наши соседи. Когда в наш дом попала бомба, мы постучались к ним, и они пригласили нас на обед, дали нам полотенца и средства личной гигиены, чтобы мы могли начать все заново. Они приносили себя в жертву ради других людей. Я очень уважаю адвентистов.
Хелен была удивлена. Шнайдер никогда не упоминал, что жестокий Спрингер был его соседом.
— Фрау Хазел, — сказал он, — я хочу добраться до сути этой ситуации. Вы говорите, что не получали пособия на детей. Как вы думаете, в чем кроется причина этого? Пожалуйста, скажите мне открыто обо всех ваших предположениях.
— Думаю, это из–за того, что я не собираюсь вступать в партию. Я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не вступлю в партию, — сказала она уважительно, но твердо. — Я буду продолжать соблюдать субботу. Я буду верной Богу, несмотря на последствия. Я буду действовать согласно совести.
Он поднялся.
— Фрау Хазел, я восхищаюсь силой вашего духа. Я поддерживаю вас в этом. Я верю, что каждый должен быть свободен в выборе веры. Не беспокойтесь о деньгах. Я поспособствую, чтобы вы получили их.
Хелен была ошеломлена. Наконец она смогла произнести несколько слов.
— Герр Спрингер, — сказала она, — я не знаю, как отблагодарить вас за вашу доброту. Пусть Господь благословит вас!
С задумчивым выражением он встал, чтобы открыть ей дверь.
— Фрау Хазел, — сказал он, — герр Спрингер плохо себя чувствовал утром. Он не смог выйти на работу. Я просто заменяю его сегодня.
Хелен слетела вниз по лестнице, чувствуя облегчение. Очевидно, проинформированный о ее прибытии человек за окном теперь ждал ее с ключом, чтобы открыть дверь. Он поклонился ей официально, давая возможность выйти.
Несколькими днями позже Хелен узнала, что может зайти в офис фонда детского социального обеспечения и забрать чек. Он содержал все выплаты за предыдущие месяцы.
ГЛАВА 8
ЗИМНЯЯ БИТВА
Тем временем рота продвигалась по советской территории далеко восток в глубь Украины. Первый этап войны а августе 1941 года проходил успешно для немецких солдат. Советский Союз потерял три миллиона человек.
На Украине, однако, немцы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами. Двигаясь день за днем через кукурузные и пшеничные поля, они не могли быстро идти. Для солдат, выросших среди холмов и лесов, эти просторы казались им необъятными и дезориентировали их. Боевой дух начал падать. Дожди стали более частыми, превращая дороги в болота, по которым могли проехать только танки.
Однако рота продолжала свое движение на восток. Когда она дошла до города Кременчуг, 669–я рота отделилась от остальных. В течение недели солдаты были лишены какого–либо продовольствия. Голодные, они начали поговаривать о мятеже.
Однажды утром Франц вышел в поле в надежде найти что–нибудь съестное Повсюду, насколько хватало глаз, зеленела кукуруза. В Германии она не росла, и Франц не знал, съедобно ли это.