Заметив ужас на лице Хелен, женщина сказала:
— В чем дело? Вам не нравится? Скажите спасибо за то, что я дала вам это место! Больше мне нечего вам предложить!
Через открытую дверь хозяйка закричала пронзительным голосом:
— Жак, Жак, принеси сюда немного сена! И поторопись, грязная, ленивая свинья!
Молодой человек, захваченный в плен во Франции и привезенный в Германию выполнять рабскую работу, появился на крыльце гостиницы, подгоняемый хозяином оной, который грубо толкал его вниз по лестнице, а затем ударил его кнутом по спине, когда тот шагнул на тротуар. Хелен подбежала к молодому человеку и помогла ему подняться, отряхивая с него снег. Затем она вернулась в их заледенелое жилище.
В первый раз за все годы войны она дала выход отчаянию, охватившему ее. Трясясь от холода, она присела на кровать и разрыдалась. Увидев их сильную, отважную мать в слезах, Лотти и Герд испугались. Не говоря ни слова, они сели по обе стороны от нее, не зная, как ее успокоить.
Вдруг раздался тихий стук. На пороге стоял Жак с дымящимся котелком кофейного напитка, сделанным из обжаренных зерен злаковых.
— Вы хорошая женщина, — сказал он на ломаном немецком. — Хозяйка не есть хорошая. Я помогать вам.
С благодарностью Хелен и ее дети выпили напиток, почувствовав тепло не только от горячей жидкости, но также и от доброты этого юноши.
Позже приехала сестра Гейзер. Она получила распределение при эвакуации в другую семью и приехала узнать, как поживают ее друзья. Рассказ Хелен привел ее в бешенство.
— Собирайтесь, — сказала она непреклонным тоном. — Мы нанесем визит штабному начальнику в деревне.
Они ворвались к герру Шефферу как раз, когда он завтракал с одним из руководителей Лиги женщин, ответственной за эвакуационный транспорт.
Его стол был заставлен разными яствами: сосисками, ветчиной, маслом, хлебом, пирожными, кофе, молоком. Для лидеров партии всегда имелось множество разнообразных продуктов.
— Что вам нужно? — спросил он довольно нелюбезным тоном.
Отвечающая за эвакуацию женщина была настроена еще менее дружелюбно:
— Как вы посмели ворваться подобным образом? — закричала она. —Убирайтесь, убирайтесь немедленно!
Хрупкая сестра Гейзер стояла подбоченившись.
— Слушайте меня, — сказала она ледяным тоном. — Если вы считаете, что старая прачечная подходящее место для проживания семьи, тогда идите и живите там сами. Я бы даже собаку там не поселила! — Она указала на Хелен. — У этой женщины четверо детей, а ее младшая еще грудная. Они уже два дня ничего не ели, в то время как вы сидите тут и набиваете свое брюхо!
— Скажите мне вот что, — продолжила она, сердито глядя на представительницу Лиги женщин. — У вас есть муж?
Ошеломленная такой неслыханной дерзостью женщина–офицер пробормотала:
— Есть, а вам какое до этого дело?
— Он дома?
— Да, но на этом беседа закончена, — быстро произнесла нацистка. — Я приказываю вам немедленно покинуть комнату.
— Ну нет, у вас ничего не получится, — разъяренно продолжала сестра Гейзер, не двигаясь с места. — То, что нам нужно, это отправить вашего мужа на фронт и вернуть с фронта отца для этих четырех детей, чтобы он мог заботиться о них. Тогда справедливость восторжествует.
Она стояла прямо и выпалила последнюю фразу, вложив в нее весь авторитет бойца штурмовых полков.
— Если вы не разрешите эту ситуацию в ближайшее время, я доложу обо всем начальству и, если понадобится, дойду до самого Гитлера. Как вам известно, он заботится об увеличении семей и всячески поддерживает матерей, у которых есть дети.
За спиной женщины из Лиги стоял глава штаба и отчаянно показывал жестом сестре Гейзер, чтобы она вышла. Он дал понять, что скоро подойдет к ним. Сестра Гейзер взяла Хелен за руку и вышла вместе с ней из комнаты.
Через два часа герр Шеффер действительно пришел в промерзшее жилище Хелен. Он пожал ей руку и выказал сожаление за те трудности и лишения, которые ей пришлось пережить. Хелен почувствовала, что у него доброе сердце.
— Фрау Хазел, — произнес он, — я лично обошел всех фермеров в деревне. Никто не изъявил желания принять женщину с четырьмя детьми. Но все женщины в один голос заявили, что вы поступаете правильно, не желая разделяться с ними. Дети должны быть с матерью.
Хелен кивнула. Однако ее сердце упало от таких разочаровывающих слов.
— Но все же, — продолжил Шеффер, — я нашел для вас подходящий дом. Есть одна пожилая пара — Йосты, которым уже за семьдесят. Так как они в весьма преклонном возрасте, то не обязаны брать к себе эвакуированных, но очень сочувствуют вам и хотели бы встретиться с вами, перед тем как принять окончательное решение.