Казалось, прошла вечность, когда наконец прозвучало сообщение о конце бомбежки. Кто–то открыл тяжелые стальные двери, и свежий, холодный воздух ворвался внутрь. Обливаясь потом от ужасной жары, люди выходили из убежища в ледяную ночь. Когда Хелен и дети возвратились домой смертельно уставшие, Хелен посмотрела на изнуренных, растрепанных детей и приняла решение.
— Больше мы никогда не будем скрываться в бомбоубежище, — объявила она. — Отныне мы будем прятаться в подвале.
Подвал дома, в котором жили Хазелы, был хорошо укреплен и являлся хорошим укрытием, кроме случая прямого попадания бомбы. «Если Бог хочет, чтобы мы выжили, — подумала она, — Он сможет спасти нас так же, как и в бомбоубежище».
Предупреждения о воздушном налете звучали по нескольку раз за ночь. Хелен должна была вынимать детей из постели и спускаться вниз по лестнице. И даже эти путешествия вниз стали слишком утомительными. Истомившись по нормальному сну, она в конце концов поставила их кровати в неприветливом подвале, и все пятеро теперь спали там. Когда Сьюзи было всего три недели, вышел приказ всем женщинам с детьми покинуть город. Встревоженная, Хелен обратилась за советом к сестре Гейзер.
— Кто в этой стране возьмет к себе женщину с четырьмя детьми?! — восклицала она.
— Не беспокойтесь, — успокаивала ее сестра Гейзер. — Я поеду с вами и удостоверюсь, что вы хорошо устроились.
С огромной благодарностью Хелен обняла свою подругу.
В четыре часа утра они собрали детей и добрались до местной станции, чтобы успеть на поезд, идущий на главный вокзал Франкфурта. Когда поезд прибыл, все места уже были заняты. Сестра Гейзер и трое старших детей успели втиснуться в первый вагон, но Хелен с коляской пыталась найти себе место, понимая, что вокруг негде яблоку упасть. В последнюю минуту какой–то солдат поднял коляску в поезд и помог Хелен забраться внутрь.
На вокзале было столпотворение. Сотни женщин с детьми стояли вокруг. Сотрудницы отделения помощи женщинам помогали им сесть на проходящие поезда. Хелен определили в поезд, направляющийся в Эшенрод, маленькую деревню в Фогельсбергских горах. Также каждому фермеру был дан приказ эвакуироваться из города.
Семьи ждали отправления по пять часов. Когда они спрашивали о причине задержки, утомленные проводники говорили им, что поезда не могут идти быстро, потому что железнодорожное полотно постоянно бомбят. Хелен чувствовала слабость и села на сумки. А дети, которые уже были готовы упасть от усталости, неустанно качали детскую коляску, чтобы малышка спала.
Наконец поезд пришел. Люди начали штурмовать его. Каждый стремился занять себе место. Сестра Гейзер помогла Хелен подняться, и они медленно последовали за толпой. Заглядывая в каждый вагон, мимо которого они проходили, Хелен и сестра Гейзер видели, что поезд переполнен. Наконец они дошли до последнего вагона.
— Мы не сможем уехать? — спросила Лотти.
— Сюда! В этот вагон! — сказала Хелен. — Там целая пустая скамья. Быстро, быстро!
Они поднялись в вагон и благодарно опустились на сиденья. Поезд тронулся.
Крыши вагонов были тщательно завешаны флагами Красного Креста, чтобы показать бомбившим пилотам, что поезд защищен в соответствии с международным соглашением и не должен подвергаться нападению. Но это была война, и соглашения нарушались обеими сторонами. Из низколетящих самолетов поезд обстреливали из автоматов, в вагоны кидали ручные гранаты. Женщины прятали детей под деревянными скамьями, чтобы защитить их. За исключением последнего, в каждом вагоне были раненые люди. А в их вагон не попала ни одна пуля и ни одна граната. Сьюзи мирно спала все время, пока шла атака.
— Бог защитил наши места в этом вагоне, — спокойно сказала Хелен.
Внезапно самолеты развернулись и исчезли. Уцелевшие перевязали истекающих кровью женщин и детей, а поезд еще стоял несколько часов, и никому не было известно, что их ждет впереди. Поздно вечером поезд прибыл на станцию, ближайшую к Эшенроду. За весь день они проехали расстояние в сорок миль. Далее им пришлось ехать на автобусе, двигатель которого рычал, сообщая всем в салоне о своем существовании.
В Эшенроде было ужасно холодно, и снег толщиной в полметра покрывал землю. Отвечающий за перевозку высокопоставленный офицер Общества помощи женщинам поместил беженцев в школьное здание в нескольких километрах от станции, а оттуда распределил их по разным фермам. У одной женщины было семеро детей. Их разделили между несколькими домами.
— Я не желаю, чтобы меня разлучали с моими детьми, — настаивала Хелен.
«Если это случится, — думала она, — им придется есть свинину, и они не смогут соблюдать субботу». Они ждали и ждали в школе, но никто не желал принимать семью из пяти человек. Наконец разместили всех. Оставались только Хелен с детьми и сестра Гейзер.
Вне себя от гнева, человек, отвечавший за эвакуацию, приказал хозяйке деревенской гостиницы предоставить им комнату только на одну ночь, для того чтобы Хелен завтра приняла решение. С недовольным видом из–за причиненных ей неудобств хозяйка выделила им маленькую комнатушку на верхнем этаже. Там было страшно холодно. Вода в тазу замерзла, и на оконных стеклах цвели ледяные узоры. Постельные принадлежности были влажными, и когда Хелен попыталась развести огонь из мокрых дров, камин начал дымить и шипеть, давая при этом очень мало тепла. Сьюзи простудилась из–за мокрых подгузников, к утру у нее поднялась высокая температура, и малышка стала задыхаться.
— Курт, — сказала Хелен, разбудив утром уставшего сына, — они только что сказали мне, что фермеры обеспечат нас жильем, но только в том случае, если у нас будут свои постельные принадлежности и еда. Ты должен будешь вернуться во Франкфурт и взять все это.
Курт отправился в этот же день, с трудом преодолевая занесенные снегом пространства, чтобы добраться до станции. Там он сел на поезд до Франкфурта.
Как только поезд прибыл на станцию, зазвучали сирены воздушной тревоги и бомбы градом посыпались с неба. Испуганный, он попытался найти убежище в подвале здания, уже подвергшегося бомбежке. Он вжался в угол, в то время как дрожала земля и жирные крысы бегали по полу. Когда бомбежка прекратилась, он продолжил свой рискованный путь домой.
В то же самое время в Эшенроде Хелен услышала зловещее гудение в небе. Она вышла наружу и увидела эскадрильи бомбардировщиков, летящих по направлению к Франкфурту, чтобы там сбросить свой груз.
«Боже, — молилась она, сцепляя и сжимая пальцы до тех пор, пока они не побелели, — неужели этот ужас никогда не кончится? Ты охраняешь нас уже так долго. Неужели сейчас я потеряю моего мальчика в этом аду во Франкфурте, а моя малышка умрет от пневмонии? У меня больше нет сил! Помоги нам!»
ГЛАВА 10
СПАСЕННЫЕ АНГЕЛОМ
Наступила весна. Еще одна тяжелая зима миновала. Прилагая последние усилия, силы вермахта продвигалась все дальше и дальше на восток России, оставляя позади себя искалеченные судьбы и искалеченную страну.
Не обращая внимания на грозные окрики лейтенанта Гутшалька, Франц пытался хоть как–то облегчить страдания тех, кому требовалась помощь. Иногда он помогал своим раненым и умирающим товарищам, а иногда евреям и украинцам. Он не делал различия между врагом и другом, стараясь помочь всем, осознавая, что Иисус поступил бы именно так.
Немцы взяли в плен сотни и тысячи русских солдат. Когда Франц смотрел на группы СС, бдительно охраняющие эти временные лагеря, его сердце скорбело об этих измученных, побежденных людях. Они жили, как скот, и самое страшное — это было только начало тех страданий, которые ждали их впереди. Немецкая армия не располагала достаточным количеством провианта, чтобы кормить своих собственных солдат, что же говорить о военнопленных. Вскоре лагерь превратился в преисподнюю, где люди умирали от голода.