— Простите, — сказал он, — я, должно быть, выгрузил ее вместе с мебелью. Но не волнуйтесь. Завтра я вернусь, заберу вашу корзину и оставлю ее у черного хода.
На следующий день Хелен время от времени проверяла черный ход, но корзины там не было. Она объяснила фрау Йост, что произошло, но было видно, что старушка не верит ей.
Каждое утро, когда она слышала приближающийся грузовик, она проскальзывала к черному ходу в надежде увидеть корзину. Каждый раз она натыкалась на фрау Йост в ночной рубашке, которая выходила с той же целью! Хелен засмеялась, но фрау Йост не видела здесь ничего смешного.
— Что случилось с моей корзиной? — спросила она довольно резко. — Я начинаю подумывать, что вы рассказываете мне сказку. Вы продали продукты во Франкфурте и выручили много денег?
Совесть Хелен была чиста, но она переживала за то, что скажет фрау Йост, когда получит свою корзину обратно и увидит, что яйца раздавлены. И она перестала проверять дверь.
Через неделю фрау Йост тихо постучала в дверь Хелен и позвала ее:
— Фрау Хазел, корзина здесь. Помогите мне распаковать ее.
С трепетом в сердце Хелен поспешно оделась и пошла в гостиную. По дороге она снова молилась: «Господь, сделай так, чтобы эти яйца стали целыми».
Фрау Йост уже сняла мешковину, прикрывающую корзину. Затем она осторожно убрала сено и мох, которые использовала для упаковки. Одно за другим она достала яйца. Ни одно не было разбито.
— Фрау Хазел, — произнесла старая женщина. — Простите, что я сомневалась в вас. Я больше не буду так думать.
Через день после этого происшествия в деревню прибыла группа польских военнопленных. За ними плелся грязный мальчонка в лохмотьях. Майор определил этого хромого мальца в семью Йостов, чтобы он жил с ними, помогая им на ферме.
Фрау Йост немедленно заручилась поддержкой Хелен.
— Я бы хотела взять Адама с нами в церковь в воскресенье, — сказала она. — Но сначала его надо вымыть. Я совершенно не умею этого делать. Не могли бы вы мне помочь?
Хелен предоставили теплую воду и большой таз. Сначала она энергично намылила ему голову шампунем, затем усадила его на солнышке высушить волосы, чтобы потом подстричь. Тем временем под руководством Хелен фрау Йост приготовила цинковую ванну, наполнила ее горячей водой и добавила туда соды.
— Этот мальчишка не мылся месяцами, — угрюмо пробормотала фрау Йост. Когда он снял свои лохмотья, она брезгливо подобрала их, вынесла на улицу и сожгла. Грязь настолько прилипла к его коже, что мальчика пришлось отмачивать, чтобы соскрести эту грязь.
Ногти у Адама были длинными и блестящими и закручивались, как клешни. Он терпеливо сносил все — и намыливание, и замачивание, и даже когда его драили. Он запротестовал лишь один раз — когда они хотели разрезать старую веревку, которую он носил на шее. Он запретил им даже дотрагиваться до нее.
— Фрау Йост, посмотрите на его ноги, — сказала Хелен. — У вас есть ножницы?
Ногти на ногах у Адама отросли, словно когти, несколько раз закрутившись вокруг кончиков пальцев. Ножницы оказались не в силах справиться с ними.
— У меня есть садовый секатор, — с сомнением произнесла фрау Йост.
— Как раз то, что нам нужно.
Достаточно уверенно секатор справился с этим нелегким делом и совершил небольшое чудо. Когда Адам выбрался из ванны чистым и сияющим, он ступал по полу, ничуть не хромая! Всему виной были его длинные ногти, которые не давали ему ходить нормально.
Хелен принесла детский крем и аккуратно смазала его обветренную кожу. Затем она принесла ему кое–что из одежды Курта — нижнее белье, рубашку, пару штанов, обувь и носки. Фрау Йост нашла маленький шерстяной жилет, который ему подошел. Каждое воскресенье после этого Адам ходил вместе с ними в церковь, и перемена была такой поразительной, что другие польские военнопленные не узнали его, пока он не помахал им и не обратился к ним.
Адам был таким худым и маленьким, что никак не выглядел на свои 12 лет. Он работал с большим усердием и вскоре выучил немецкий так, что уже мог общаться с ними. Ленивым он не был, но часто опаздывал на завтрак.
— Мне интересно, что задерживает его, — однажды утром сказала фрау Йост Хелен. — Я поднимусь наверх, чтобы подсмотреть в замочную скважину.
Она вернулась через несколько минут.
— Знаешь что? Адам стоит на коленях перед кроватью и молится по четкам.
Казалось, он сильно тосковал по своему прошлому, потому что на рассвете он вставал у ворот сада и всматривался вдаль. «Дом Адама, дом Адама там», — говорил он с грустью, указывая на восток.
Фрау Йост приняла к себе в дом еще одного польского беженца, молодого человека по имени Йозеф. Она выделила ему нишу в стене, напротив комнаты Хелен, где он мог спать. В то время, как остальные немецкие крестьяне обращались с поляками, как с животными, держа их впроголодь, Йозеф ел вместе с фрау Йост и Хелен за столом.
Так как у Хелен не было закрытого пространства, она натянула простыню между стенами в проходе и повесила там один из хороших шерстяных костюмов мужа. Она часто оставляла остатки еды на крышке богато украшенного сундука в коридоре. Йозеф никогда ни к чему не прикасался.
— Йозеф, — предложила она, — если ты когда–нибудь захочешь пойти в церковь или на танцы, то можешь надеть этот костюм.
Хотя он был одет в лохмотья, Йозеф замотал головой.
— Это костюм вашего мужа. Я не надену его. Спасибо, спасибо вам.
Йозеф рассказал им немного о прошлом Адама. Его отец и старший брат погибли на фронте. Остались только мать и двухлетняя сестренка. Потом его мама заболела туберкулезом. Перед своей смертью она повязала небольшой медальон с изображением Марии и Иисуса на его шею. Это единственное, что осталось у него от матери. После ее смерти кто–то взял девочку, а Адам остался на улице. Там его и нашли солдаты и взяли с собой в Германию. Сердце фрау Йост было глубоко тронуто этим рассказом. Втайне она уже планировала будущее Адама.
Однажды утром Хелен выглянула в окно и увидела, что Адам уже работает в саду. Но он как–то странно вел себя.
— Что он убирает там? — спросила она у фрау Йост.
Старая женщина подошла и выглянула в окно.
— Он согнулся в три погибели, — сказал она, — ползает вдоль овощных грядок, заглядывая под каждый лист.
После того как Адам подобным образом прошел через весь сад, он вышел во двор и стал тщательно искать что–то на земле.
— О, нет, — произнесла Хелен. — Помните тот медальон у него на шее? Должно быть, старая веревка порвалась, и он потерял единственную дорогую вещь, которая у него осталась. Лотти, Курт, Герд, пойдемте, поможем ему!
Вскоре вся семья, включая хозяев, перевернула в поисках медальона дом, сарай и двор. Они искали даже в туалете. И все безрезультатно. Медальон пропал, и Адам был безутешен. Позже ночью они слышали, как он рыдал в подушку.
Несколько дней спустя фрау Йост решила поменять солому в матраце, на котором спал Адам. Вытрясая чехол, она услышала, как что–то звякнуло. Конечно же, это был тот самый драгоценный медальон! Должно быть, веревочка порвалась, когда он спал, и медальон закатился в матрац. Счастливая, она позвала Адама, и когда он увидел блестящий предмет в ее руке, заплакал и горячо поцеловал его. Получив новую, более крепкую веревочку, то вновь стал носить свой драгоценный медальон.
Так как у них не было наследников, чета Йост решила усыновить Адама и передать ферму ему в наследство. Когда Йозеф объяснил Адаму, какое счастье ему выпало, мальчик грустно покачал головой и сказал, что не может принять это предложение, так как после войны он должен вернуться на родину и найти свою маленькую сестренку. Семья Йост поняла его и стала любить мальчика еще больше за его преданность семье.
Совсем неподалеку от этих милых семейных сцен нацизм проявлял свою чудовищную сущность. В 12 милях от Эшенрода располагался лагерь СС — элитного гитлеровского подразделения. Секретарями там работали 50 немецких девушек. Как на подбор все они были светловолосыми, голубоглазыми и очень красивыми. Ходили слухи, что нацисты используют их для создания чистой арийской расы.